"Степан Павлович Злобин. По обрывистому пути. Часть 2 " - читать интересную книгу автора

Дешёвых работников от себя угонять не расчёт: пусть живут, бога хвалят,
трудятся, а то уйдёт и не сыщешь!..

- Пожалуй, вы прибедняетесь все же, Терентий Хрисанфыч, - сказал
Баграмов. - Не так-то вы от Лузена отстали: вас в Африку только пусти...

Торбеев будто бы принял эту фразу за комплимент и расхохотался.

- Шутник вы, Иван Петрович! Нам, русским, Африка ни к чему. У нас в
своей земле хватает всего - и богатства и, всяких народов. А негры что? Не
всякий тот негр, кто чёрен, нам и белые - негры! - Он опять засмеялся,
считая, что хорошо сострил. - Вот тут сейчас будет сторожка - лесник живет,
Федька Чернов. Вы меня отпустите, он сам свезёт дальше, а мне надо тут
поглядеть: на его участке делянки бельгийские. Благодарю, что с собой
прихватили. Премного обязан! И вам, молодой человек. До свидания!
Торбеев подхватил свои сумки, ружье, и, спрыгнув так же легко, как
вскочил в тарантас, нисколько не чувствуя ни жары, ни слепней, легкой,
сильной походкой направился к избушке объездчика.
- Видел, Сашка? - спросил Баграмов, когда он ушёл. - Слышал всё? Ты
получше запомни, что значит буржуй...
- Если бы не вы, Иван Петрович, хлестнул бы я Бурку - да под кручу с
камней! И себя и лошадь не пожалел бы, чтобы его погубить! - сказал Саша в
гневе.
- Ну-ну! Террорист! Ещё что придумал! - засмеялся Баграмов.
- Ненавижу! - решительно заключил Саша.


6

Башкирское население, особенно лесные башкиры, почти никогда не
обращалось ко врачебной помощи, в случае болезни полагаясь на благую волю
аллаха, на молитву муллы и на искусство собственных знахарей. Отделенные от
культурных очагов горами, они отсиживались в своих лесах. Мужчины работали
лесорубами, занимались смолокурением и углевыжигательным промыслом и иногда
выезжали продать русским торговцам деготь, смолу, поставляли кузнецам уголь.
Башкиры жили отторгнутой, замкнутой жизнью, летом ютились в убогих лесных
шалашах, со всех сторон теснимые лесными владениями заводов и купеческими
лесными дачами. Они стали рабами заводов, круша под корень и безжалостно
истребляя когда-то принадлежавшие им же леса. Каждая лошадь была на счету
для работы, для вывозки леса с дальних лесных делянок, без дорог, по
толстым, как бревна, корням и жестоким ухабам.
Может быть, среди них еще живы были предания о давних мятежах их отцов,
о свирепых казнях и мучениях, о разорениях и грабежах, которым подвергались
и деды после восстаний. Они не проявляли прямой вражды, но не хотели идти и
за помощью к русским.
Баграмов в этом сезоне побывал здесь уже не раз. Недели за три до
выезда с Сашей ему довелось, проезжая через летовку лесных башкир, заехать в
шалаш, чтобы попросить напиться. В лесном шалаше, покрытом лубяною кровлей,
оказались две женщины и умирающий ребенок лет десяти. Женщины были в
растерянности и горе. Баграмов решительно отстранил их и занялся мальчиком.