"Степан Павлович Злобин. По обрывистому пути. Часть 2 " - читать интересную книгу автора

административной высылке на три года в Сибирь. - Ну что же, в Сибири много
отличных людей!" - бодрил он себя.

Он вспомнил Ульянова, с которым встретился около полутора лет назад.
Ульянов ведь тоже ехал из ссылки. И однако же он был осведомлён обо всем,
что творится в мире, Сибирская глушь не оторвала его от жизни страны, от
важнейших событий, от книг и газет, от широких политических замыслов и
планов, которые он сумел-таки осуществить...

Володе был досадно, что в первом номере "Искры", которую он первым во
всем городе держал в руках, он не успел прочесть ничего, кроме нескольких
столбцов, передовой статьи, правда ведущей, определяющей, но единственной из
всего номера.

Конечно, ссыльные, с которыми он встретится в Сибири, станут
расспрашивать о новой рабочей газете, а он ничего не сможет сказать...

Узнав об убийстве Боголепова и о покушении на Победоносцева,
допрошенный по поводу беспорядков в гимназии, Шевцов уже не надеялся для
себя на благополучный исход. Он ожидал, что будет выслан из города,
возможно - под гласный надзор, но ссылка в Сибирь на целых три года казалась
ему слишком суровым возмездием за насмешливый тон в отношении заносчивого
дурака пристава и за небрежное хранение единственного экземпляра прокламации
киевлян.

"Искра" в этой единственной прочитанной им статье определила
профессионального революционера как воина, который должен взять штурмом
враждебную крепость самодержавного государства. Воин, солдат может погибнуть
в бою, может оказаться живым в руках неприятеля. Но каково бойцу, попавшему
в плен, прежде чём он сделал свой первый выстрел... Именно так ощущал себя
Володя.
Из жандармской попытки состряпать "дело" о гимназическом нелегальном
кружке и приписать Володе руководство этим кружком ничего не вышло. Еще до
своего приговора Володя узнал, что все четверо гимназистов, исключенных и
арестованных за "бесчинства во время молебна", освобождены из тюрьмы и даже
допущены к сдаче экзаменов экстерном за гимназический курс.
Володя ждал, что его немедля отправят этапом. Ему осточертело
однообразие тюремной одиночки, хотя ему было разрешено теперь получать
журналы, газеты и книги и чьей-то заботою он получал исправно. Но
начальство не торопилось с его отправкой. На заявленную претензию по этому
поводу ему разъяснили, что с отправкой придется ждать, пока подберется
достаточный по численности этап. Объявляя это, начальник утешил его
обещанием скорого свидания с родными.
И вот мать сидела с ним рядом, не за решеткою, а на "личном" свидании,
на котором тюремный надзиратель присутствовал лишь "для порядка". Может
быть, он должен был наблюдать, чтобы мать не передала Володе оружие или
что-либо недозволенное. Во всяком случае, он не мешал разговаривать, не
прислушивался к ним и даже смотрел как будто с сочувствием. Он и сам был
немногим старше Володи, и, может быть, у него была мать, похожая на
Володину, и этот осужденный гимназист не был для него барчуком: ведь вон у