"Анатолий Павлович Злобин. Щедрый Акоп (очерк)" - читать интересную книгу автора

разумной жизни на ней?
Кто-то сказал, что границы это незаживающие шрамы земли. И вот я вижу:
земля корчится от боли, нанесенной ей колючками недоверия. Верно, та боль и
передается в наши глаза, когда взгляд достигает края своей земли. Я пытался
убедить себя, что земля по ту сторону колючей проволоки мне чужая, но не
мог найти никакой внешней разницы между той и этой землей.
Поезд продолжал движение, пересекая пейзаж по диагонали. Природа
спешила исправить допущенный промах. Граница в очередной корче вильнула в
сторону и вскоре вовсе пропала, освободив глаза от угрызений совести.
Так совершился мой вход в Армению, первое приближение к Акопу Акопяну.
Теперь-то я знаю многое из того, о чем раньше мог лишь догадываться.
Армения с готовностью распахивала передо мной свои двери, преображаясь и
меняя лик за каждым новым поворотом, перекрестком, подъездом.
Акоп Акопян начинается за углом направо или же прямо по ходу движения
в зависимости от того, куда вы попадете вначале - в Музей современного
искусства или на третий этаж Национальной галереи. Тут и там Акопу отдана
полная стена, по семь или восемь полотен.
Я попал сначала за углом направо. Еще пять шагов, еще два шага -
выступ, перегородивший зал, кончится, и за ним возникнет новая стена,
наполненная Акопом.
Еще полшага! Я еще не ведаю того, что откроется мне за углом, и потому
шагаю по залу расслабленной музейной походкой, продолжая восторженно
спокойно любоваться полотнами, искусно развешанными по стенам на всем
протяжении моего взгляда.
Акоп еще закрыт углом выступа - и до него четверть шага.
- Теперь смотрите! - восклицает мой вездесущий гид Меружан.
Не могу вам передать первого впечатления от Акопа, оно испарилось, ибо
было предварено направляющим окликом. Начну сразу с пятнадцатого, двадцать
восьмого, семьсот сорок первого.


2

Значит так: я стоял у подножия пейзажа (вон какая долгая понадобилась
оговорка). Передо мной была пробита брешь в стене: 73x100, и там, в проеме
бреши, раскрывалось рукотворное мироздание, до боли знакомое, ни на что не
похожее.
Это была согбенная гора, мучительно прораставшая из земли. Это был
манекен, нагло присоседившийся рядом с живыми цветами. Это был пейзаж,
набитый обезглавленными безрукими человеческими существами, да что там, это
были одни костюмы, лишенные плоти. Да как может такое быть?
Склоняюсь над табличкой: "Нет! - нейтронной бомбе". 195x300.
- Самое главное дать правильное название, - поясняет Меружан, певец
гармонии и властелин метафор. - Правильное название повышает проходимость
на 333 процента.
Где я видел это? Уверяю вас, гражданин искусствовед, я этого никогда
не видел. Вот в чем великий секрет Акопа. На его полотнах я мгновенно узнаю
то, чего никогда не видел.
Секрет, который ничего не объясняет, с ухмылкой бросит искусствовед из
своего сомневающегося угла. А ведь это уже семьсот сорок третье впечатление