"Анатолий Павлович Злобин. Добрая жизнь (очерк)" - читать интересную книгу автора

ведь моторист второго класса, этого у него не отнимешь.
- Что же ты стоишь? - спросил Слепуха. - Иди садись. Мне в кино пора.
Иван прыгнул на гусеницу, блуждая по кузову среди моторов, пробрался в
кабину, с решительным и отчаянным видом взялся за рычаги - и тут перед
Слепухой началось такое кино, какого он ни разу в жизни не видел.
Для начала ковш зарылся в землю настолько, что стрела ходуном
заходила. Каким-то чудом Иван все-таки вытащил ковш и принялся весело
размахивать им в воздухе на манер того, как неопытный рыболов размахивает
удилищем. Иван пытался зачерпнуть хотя бы горстку земли, а хватал только
воздух.
Позади раздалось зловещее шипение пневматических тормозов. Ковш застыл
в воздухе, потом плавно сел на землю.
- Так, - Слепуха щелкнул контроллером. - Суду все ясно. Был на
экскаваторе один Дмитрий, теперь появился Лжедмитрий.
- Это из "Бориса Годунова", - воскликнул Иван. - Я знаю.
- Что знаешь еще? Признавайся! - приказал Слепуха.
Иван Селиверстов начал свою исповедь. В войну ничего не успел: в сорок
пятом было шестнадцать, да и белый билет получил из-за ребер. Работал
мотористом на буксире в Новороссийском порту. Мечтал о трудовом подвиге. И
вот встретился с девушкой. Ее Лидой звать - красивая. Только она ни в какую
не замечает моториста второго класса, ходит на танцы с помощником капитана.
Тогда он решил бежать на Волго-Дон от несчастной любви. Обманул всех в
Калаче - так это тоже с горя, от той же несчастной любви. Вот, собственно,
и вся история.
- От несчастной любви надо в Волгу, а не на экскаватор, - заметил
Слепуха.
- А я на экскаватор, по-современному.
- Хватит зубы заговаривать. Вставай.
- Куда?
- Пойдем к начальству. Передам тебя по инстанции, а там решат, куда
лучше - или в Волгу, или в Дон.
Тогда, оробев до наглости, Иван спросил (такую фразу он подслушал в
кабинете у Зенкевича):
- А кубы кто давать будет?
- Да уж не ты, - усмехнулся Слепуха и вдруг подумал, что из парня,
верно, получится толк. - Моторист, говоришь? А учился где?
- На Кубани.
- Выходит, из кубанских? - удивился Слепуха. - Земляк мой? Придется
тебя простить на первый случай, раз ты кубанский. Ну, садись. Начнем. Вот
этот правый рычаг - подъем ковша...
Слепуха остался на вторую смену. Так у него появился еще один ученик.
Надо сказать, что никто не приходил к нему столь оригинальным способом, но
никто не был и более способным учеником, чем Иван Селиверстов. Руки их
сошлись на рычагах, и через них учитель передал ученику свой опыт и свою
мудрость.
А потом настал день, когда Иван начал "давать кубы". Слепуха уже
спокойно оставлял экскаватор на своего сменщика, а сам, бывало, хаживал и в
кино.
Кубы пошли по-разному, иногда с перебоями. Слепуха не любил, когда
кубы шли с перебоями, он любил хорошую работу. Как-то раз был такой хороший