"Александр Зиновьев. Записки ночного сторожа" - читать интересную книгу автора

Она

Опять позвонила Она. Потом еще раз. Мы уже на Ты. Хочешь, я завтра
возьму отгул, сказала Она. Миленькая, сказал я, я завтра работаю. Как,
удивилась Она, ты же ночью работаешь. Неужели ты думаешь, что мужчина таких
размеров как я и с такими духовными запросами может прожить на зарплату
ночного сторожа, сказал я. Мне этих денег на одни книги не хватает. Жаль,
сказала Она. Ну, да мы что-нибудь придумаем. Давай, сказал я, думай. С твоей
головкой непременно можно решить любую житейскую проблему. Я приеду к тебе,
сказала Она. Жду, сказал я.

Муки творчества

Я все время сам с собой веду ожесточенную полемику. Прежде чем записать
что-либо, я часами воюю со своими мыслями. Мой главный аргумент против себя:
а много ли таких как ты?! Много ли таких судеб?! Много ли таких бригад, как
наша?! Это же все не типично. Так стоит ли об этом писать?! И так далее в
таком же духе. И я не находил против этого защиты. Защита пришла совершенно
неожиданно. Контора моя расположена довольно далеко от дома. Больше часа
езды с двумя пересадками. Я как всегда с боем втиснулся в перегруженный
автобус. За спиной у меня где-то внизу пищали две тонюсенькие девчушки. Они
тыкали мне в спину чем-то острым и обвиняли меня во всех смертных грехах. Я
не обращал внимания, хотя это было несправедливо. Я сдерживал напор по
крайней мере половины автобуса. А обеспечить им комфорт, необходимый для
сохранения достоинства личности, было не в моих силах. Когда народ в
автобусе ужался более или менее равномерно, я прислушался к их писку. Это не
типично и не характерно для нас, пропищала одна. Не типично - да, пропищала
другая. Но насчет нехарактерности не согласна. Разве мир раньше был набит
отеллами, Робинзонами, Онегиными? Но такие случаи были, не сдавалась первая.
И отдельные черты во многих людях. Писатель обобщает... А Гулливер,
сердилась вторая. А Гаргантюа? А Фауст? А Ад? Нет, дело тут не в этом.
Характерность может обнаруживаться и в исключительных явлениях. И в
выдуманном ее можно показать. Даже лучше получается. Тогда она виднее.
Девицы продолжали спорить. А я уже не слушал их. Мне было уже ясно, в чем
дело. Характер общества отчетливее проступает именно в исключительных
обстоятельствах. Сколько лет я проработал в ИОАНе?! Много ли было
персональных дел вроде дела Неврастеника за это время? Пусть даже всего
одно. Но именно в нем заметным образом проявились некоторые существенные
черты ибанского общества. Они и раньше тут были. Они все время есть. Но
обычно они действуют так, что их не видно. Их как будто бы и нет. Если не
осуществляются массовые репрессии, это еще не означает, что общество не
имеет таких свойств, которые проявляются в них. Пусть даже такие репрессии
произошли один раз. Эти свойства могут быть постоянными свойствами общества.
Но они в других условиях могут действовать так, что до репрессий дело
доходить не будет. Например, нам сейчас это не выгодно. Да и ни к чему. Те
же результаты получаются другими методами. Зачем, например, человеку
позволять вырастать в крупную и заметную величину и давить его на глазах у
всех? Лучше в зародыше давить потенциальных, будущих отщепенцев. Тут подошло
время выбираться из автобуса. А это не так-то просто. Пробиваясь к выходу, я