"Александр Зиновьев. Записки ночного сторожа" - читать интересную книгу автора

сказал он. Посадили бы, и дело с концом. И никакой папа не помог бы. Кстати,
он и не стал бы помогать. Может быть он прав был. Но ведь и из откладывания
его замыслов в конечном счете ничего не вышло. А жаль. Жаль. Я смотрю на
нашего работодателя Чина, и его мне тоже жаль. Изо всех нас тоненькими
ручейками вытекает и пропадает впустую что-то хорошее. Если бы эти ручейки
собрались вместе, какая огромная река таланта получилась бы. А так - все
впустую. Когда я эти соображения изложил Физику, он долго ругался и
плевался. Ничего из нас не вытекает, кроме гноя, мочи и..., сказал он. И все
это собирается в могучий вонючий поток, в котором утонет скоро весь мир. Зря
ты так, сказал я. Зла и так много в этом мире. Нужны хотя бы крупицы добра.
Физик пожал плечами и ушел в туалет с розовым кафелем. Через секунду мы
услыхали его дикие вопли и бросились выяснять, в чем дело. Оказывается, пол
в туалете кишел огромными тараканами, которые лезли туда через отдушины.
Идея, сказал Кандидат. Надо будет для полноты счастья наловить клопов и
заклеить за обои.

Метод мышления

Поскольку я теперь мыслитель, то я обязан отработать подходящим образом
свой метод мышления. И тут я вспомнил Шизофреника. Тогда мы все над ним
смеялись. Теперь я вдруг понял, что в его бредовых речах было много здравого
смысла. И я начал кое-что припоминать, кое-что выдумывать заново.
В ибанском обществе все прозрачно и в то же время все тщательно
замаскировано. С одной стороны, видишь, как на твоих глазах совершается
гнусность. А с другой стороны, видишь, что она есть благо. И разобраться в
том, что происходит на самом деле, без научного подхода совершенно
невозможно. Причем, научный подход - не обязательно профессиональная наука.
Последняя может быть еще менее научной, чем обывательское сознание. Научный
подход - это определенный способ рассмотрения социальных явлений, который
может быть выработан и вне официальной науки. Заключается этот способ в
стремлении построить теорию - некоторую совокупность универсальных
утверждений, объединенных в единое целое и позволяющих по определенным
правилам выводить новые утверждения относительно данной области явлений.
Принципиально важно здесь то, что никакая приличная социальная теория не
может непосредственно объяснить конкретные явления действительности, -
обстоятельство, служащее основанием бесконечных спекуляций за счет теорий и
против них, но никогда не в пользу их. Хорошая социальная теория приложина к
конкретным фактам лишь посредством некоторых промежуточных звеньев. По
теории Шизофреника, например, всякий социальный индивид, желающий получить
побольше кусок пирога на пиршестве ибанской жизни, должен убедить окружающих
в том, что он есть среднеподлое и бездарное существо. И этот закон
неотвратим. Но есть другие законы, модифицирующие и маскирующие его
проявление. Представьте себе, в среду ибанских писателей, художников, ученых
и т. п. приходит Ибанец и говорит. Я - дерьмо. Хотите, я напишу донос.
Подпишу гневное письмо, клеймящее Правдеца. Напишу портрет Заибана. Будет он
иметь успех? Конечно, нет. Но ведь все это делают, и именно благодаря этому
имеют успех. В чем дело? Имеется другой закон ибанской жизни, столь же
неотвратимый, как и первый: в Ибанске бездарность должна принять форму
подлинного таланта, подлость - форму добродетели, донос - форму заботы о
благе народа, клевета - за истину. Потому-то Ибанец для успеха должен первое