"А.А.Зиновьев. Искушение" - читать интересную книгу автора

Особая комиссия
Рябов начал свою карьеру в качестве сотрудника Института Америки. После
защиты кандидатской диссертации перешел на работу в КГБ, в идеологический
отдел. Зарекомендовал себя там как дельный работник, стал одним из близких
советников Андропова по борьбе с диссидентским движением. Когда Андропов
стал Генсеком, Рябов вернулся в Институт Америки, защитил докторскую
диссертацию, был избран в члены- корреспонденты Академии наук, стал
регулярно ездить на Запад с целями, которые ни для кого не были секретом.
Секретом оставались лишь пустяки, а именно - связи Рябова с секретными
службами Запада и счета в банках Швейцарии, США и ФРГ. При Горбачеве Рябов
немедленно превратился в яростного перестройщика, приняв позу жертвы
брежневизма, какую приняли тогда все перестройщики. Зверства брежневизма по
отношению к Рябову выразились в том, что его провалили на выборах в
действительные члены Академии наук и склонили его кандидатуру на пост посла
в США. Как борец за демократию Рябов был избран в народные депутаты и стал
одним из советников Горбачева. Большую часть времени Рябов проводил за
границей. В Москву наезжал изредка, чтобы оставить тут приобретенные на
Западе ценные вещи, опубликовать серию статей о том, как хорошо жить на
Западе и как плохо в Советском Союзе, и пронюхать обстановку в правящих
кругах с целью опубликовать на Западе серию статей о том, как плохо жить в
Советском Союзе и как хорошо на Западе. Иногда Рябов в шутку признавался,
что он представитель пятой колонны Запада в Советском Союзе. Но эту шутку
его знакомые, сплошь разделявшие пораженческие и антисоветские взгляды,
поощряемые свыше, воспринимали вполне серьезно. Они сами мечтали о счетах в
западных банках и о роскошной жизни на лучших курортах мира. Они, в конце
концов, выстрадали и заслужили это!
На этот раз завистники Рябова подложили ему свинью: предложили послать
в Царьград именно его как способного объективно и на высоком уровне
понимания разобраться в весьма скользкой ситуации убийства Елкиной. И вот
вместо солнечной Ниццы, где он должен был выступать с докладом о
неизбежности распада советской империи, ему пришлось лететь в грязный,
вонючий и серый Царьград.
Как человек практичный и умеющий извлекать пользу из любого положения
Рябов решил не терять времени даром. Уже в Москве он начал обдумывать статью
об оживлении терроризма в Советском Союзе, предвкушая сенсацию, какую эта
статья произведет на Западе. И тогда к премиям, которые Рябов уже получил на
Западе за свои смелые (как писали в западных газетах) статьи, он присоединит
новую, самую почетную за публицистику. Ему намекали на это ответственные
лица. При условии, конечно, если он и впредь будет проповедовать
необходимость ликвидации советской империи и перехода России на путь
западнизации.
Соколов и Воробьев в брежневские годы имели в кругах диссидентов дурную
репутацию. Но в годы перестройки они нисколько не пострадали. Даже наоборот,
они стали печатать статьи с разоблачениями сталинских и брежневских методов
расправы с инакомыслящими, заработав тем самым репутацию борцов за
справедливость и демократию. Именно поэтому их выбрали в помощь царьградским
органам. В самолете москвичи беседовали на тему о терроризме в духе
перестройки, т.е. с циничной откровенностью.