"Дэвид Зинделл. Сломанный Бог ("Реквием по Homo Sapiens" #2) " - читать интересную книгу автора

Но теперь она показалась Данло слишком уж тихой и слишком светлой.
Пока он спал в сугробе, Соли собрал факелы из костяного дерева и разместил
их через каждые пятьдесят футов на стенах пещеры. Они заливали светом все
скальное помещение; оранжевые и рубиновые блики, освещая изображения зверей
на стенах, проникали в самую глубину темного чрева пещеры, где пол сходился
с потолком. Пахло сладким дымом, и свет был так ярок, что, казалось,
источал собственный аромат. Но позади запахов дерева, меха и снега Данло
стал различать нечто другое. Все вокруг него, каждый камень и каждая щель,
разили смертью. Даже дыша ртом и временами сдерживая дыхание, он не мог
избавиться от этого смрада. Мертвые тела были повсюду. На утоптанном
снеговом полу лежали в беспорядке его братья и сестры - груда скрюченных
рук, волос, мехов, гниющего мяса, густых черных бород и мертвых глаз. Они
напоминали Данло загнанное, свалившееся с утеса стадо шегшеев. До
погребения их можно было, бы оставить в снежных хижинах, но Соли решил
перенести их сюда. В хижинах, пятнадцати куполах из снеговых кирпичей,
разбросанных по всей пещере, было слишком тепло. Собаки снаружи выли,
обезумев от голода и запаха мертвечины. Соли вытаскивал трупы, один за
другим, на середину пещеры, чтобы они замерзли, и Данло боялся, как бы он
не забыл случайно когонибудь. Он поделился с Соли своей тревогой, и тот
быстро пересчитал тела: их было восемьдесят восемь, все племя деваки. Данло
казалось неправильным считать их, применяя бездушные цифры к людям, которые
еще совсем недавно дышали этим воздухом и ходили по сверкающим ледяным
полям этого мира. Каждый из них обладал именем (кроме, конечно, младенцев и
совсем маленьких детей, известных просто как "сын Чокло" или "вторая дочь
Ментины"). Данло знал их всех, поэтому он стал над умершими и начал
перечислять их имена.
- Сания, - говорил он, - Юкио, Чокло, Джемму... - Под конец его голос
пресекся, и он перешел на шепот, а потом совсем замолчал, как Соли, стоящий
с ним рядом. Он не мог видеть лица всех, кого называл по именам. Некоторые
лежали лицом вниз, младенцев прикрывали тела матерей. Данло обошел всех, он
искал человека, которого звал своим отцом. Хайдар лежал рядом с Чандрой,
усыновившей Данло сразу же после рождения. Тут же лежали Килейе, Чокло,
старая Лилуйе и другие члены семьи. Хайдар при своем небольшом росте был
очень крепок и мускулист. Вспоминая его, всегда терпеливого,
изобретательного и доброго, Данло не мог понять, почему такой человек
должен был умереть. Теперь, когда анима покинула его тело, Хайдар стал
как-то меньше, будто съежился. Данло стал на колени между ним и Чандрой.
Вытянутая рука Хайдара покоилась на лбу жены. Данло взял ее в свои. В этой
огромной руке не было больше ни силы, ни жизни. Холодное мясо, которое
скоро застынет, как лед. Лицо Чандры тоже было холодным, и на волосах за
ушами засохла бледная кровь. Самая свежая, вытекшая из Чандры в час ее
смерти, только начинала замерзать. Данло убрал густые пряди со лба и
заглянул в ее красивые карие глаза, открытые и затвердевшие, как камни. В
них не осталось ничего - ни радости, ни света, ни боли. В смерти Данло
больше всего поражало то, как быстро боль уходит из тела вместе с анимой.
Он потрогал холодный лоб Хайдара и зажмурился от накипающих заново слез.
Ему хотелось задать Хайдару один простой вопрос: почему, если смерть
приносит покой и уносит боль, все живое предпочитает жизнь смерти?
- Данло, надо подморозить нарты, - мягко сказал стоящий над ним Соли.
- Не сейчас. Еще немного.