"Зоя Евгеньевна Журавлева. Требуется героиня" - читать интересную книгу авторакассы, кажется, продали три. Начальник рудника взял, - он загнул на
пальцах. - С супругой. Потом еще шофер, Коренев. Холостой. Да, двадцать два..." "Значит, пустой зал", - ватным голосом сказал Юрий. "Может, перед началом кто купит, - без надежды сказал завклубом. - С распространением билетов пока что имеем трудности. Население неохотно идет. Вот когда в прошлом году оперетта к нам приезжала, тогда шли, - заметно оживился завклубом. - Как-то веселого хочется после работы. Я, правда, тогда в клубе еще не работал, в милиции работал по своей специальности, но помню, что шли. Даже билеты ограничивали, через организации..." "Понятно", - сказал теперь Юрий. "Вы б там сказали, в городе, - поддержала женщина, красиво прибирая со стола, - чтоб оперетту прислали. Тоже ж тут живут люди, и людям охота". "Скажу", - пообещал Юрий, влезая в пальто. "На месте все выясним", - сказал завклубом. Он переобул валенки, белые надел, выходные. И они снова пошли через все Сямозеро. Уже свет горел в домах и на улице. Еще похолодало. Над фонарями, пронзительно вверх, стояли тугие, морозные столбы света. Казалось, что их можно резать ножом - такие тугие. На вторых этажах щелкали форточки: сетки с продуктами, которые весь день болтались за окном, исчезали в глубине комнат. Кончался рабочий день, хозяйки готовили ужин. "Так-то я все организовал: уборку, стулья. Проследил лично. Дрова завезли, сухие..." "Градусник есть?" - спросил Юрий. "Что?" - не понял завклубом. "Найдем, - заверил завклубом. - Да чего мерить? Нормальная температура. Жилая. Топим. Сильно не рекомендуют топить: возможен угар, печки старые. Но подходящая температура". В фойе клуба сидела местная кассирша, разложив на скамье ленты билетов. Ленты были длинные и разного цвета - от яростно-синего до блекло-голубого, почти серого. Кассирша раскладывала их как карточки лото, добиваясь, по-видимому, ей одной ясного художественного эффекта. Она обрадовалась живым людям. "Десять билетов продала, - похвалилась кассирша. - В управлении. Да еще племяшке. Чего девке дома сидеть?" "Значит, тридцать два?" - уточнил Юрий. "Тридцать два всего", - подтвердила кассирша. "Уже неплохо?" - вопросительно сказал завклубом. Юрий вошел в зал. Зал он помнил, летом здесь были. Сцена ничего, работать можно. Звук, правда, застревает в середине зала и до последних рядов добирается с трудом. Но об этом можно не волноваться: тридцать два - не двести. Круглые печи топились вовсю, даже мимо проходить душно. Зато уже в трех шагах было свежо. Руки мерзнут. Хоть и после улицы. Окна изнутри приметно заросли наледью. "Интересный узор", - кивнул на окна Юрий. "Разрисовало! - охотно засмеялся завклубом, наконец разглядев в Юрии понимающего человека и уже не скрываясь. - Разве такую махину этой пузой натопишь, - он ткнул круглую печку валенком и мгновенно отдернул ногу. - Только для вас стараемся. Перевод дров!" |
|
|