"Зоя Евгеньевна Журавлева. Требуется героиня" - читать интересную книгу автора

"С дому я принесла, - стесняясь, пояснила дежурная. - Для ихнего
удобства. А белых наволок нет".
Раиса Матвеевна вяло пошевелила губами:
"Печень..."
"Боюсь, что это серьезно", - сказал Витимский, тревожно ощупывая языком
собственное горло.
"В клубе я ничего не сделала, - виновато объяснила Раиса Матвеевна. -
Вдруг прихватило".
"Надо вас на городскую работу переводить, - сказал дядя Миша. -
Поставлю вопрос перед дирекцией".
"А кто будет актеров возить? - вздохнула Раиса Матвеевна, ободранная
грелка тоже вздохнула у нее на боку. - Уже сколько ставили. Я отлежусь за
ночь. Только уж сами устраивайтесь..."
"Мы всех поселим, лежите себе, - сказала дежурная. - У нас номера есть,
простыни новые как раз получили. Только воды нет, труба ночью лопнувши, дак
ребята чинят".
"Схожу пока в клуб", - сказал Юрий.
"И я с тобой", - сказала Наташа.
Но до клуба они не дошли, а свернули на соседней улице к магазину
"Уцененные товары". В "Уцененке" они всегда покупали драгоценности для
спектаклей: театральный реквизит беден, и за каждую серьгу надо бороться.
Дешевле свои иметь. Шоу, конечно, этого не предвидел, но его "Миллионерша"
выходила на областную сцену в уцененном браслете - рубль двадцать три
копейки, с уцененным кулоном - рубль одна копейка, благородно сверкая
уцененной брошью, стекло натуральное - семьдесят девять копеек.
"А то потом закроют, - сказала Наташа. - Подождешь?"
"Побегу. Уже поздно".
До спектакля осталось меньше двух часов. Надо торопиться.
Двери сямозерского клуба были распахнуты настежь. Крепкая старуха -
уборщица в теплом платке и галошах на шерстяной носок, - резво взмахивая
тряпкой, домывала пол.
"В клуб войти можно?" - спросил Юрий.
"Грязной водой окачу, дак войдешь".
"А завклубом где?"
"Куда он денется? Дома".
Дом завклубом оказался в другом конце Сямозера. Всю дорогу Юрий искал
хоть какую-нибудь афишу, вещавшую о приезде театра, но ни одной ему так и не
попалось. Только кино себя рекламировало, снег размывал на столбах
фиолетовые чернила.
К крыльцу завклубом вела крепкая расчищенная тропа. Кринки торчали на
заборе вверх дном. Скрипела мороженая простыня на веревке. Юрий почистил
ботинки мохнатым веником и постучал.
"Дверь толканите!" - крикнули изнутри.
"А я смотрю в окошко: ктой-та идет?" - сказала женщина навстречу Юрию.
Над широким лицом ее плоско вился перманент. Глаза были спокойны и
дружелюбны. Женщина ела картошку, целиком насаживая ее на вилку. И заедала
солеными грибами, вольно черпая их из миски. Вместе с ней жевали и черпали
двое мальчишек. Широкоскулых. В плоском перманенте. Значит, просто у них в
роду так волосы вьются, некрасиво вьются.
"Садитесь. Закусывайте", - пригласила женщина.