"Валентина Журавлева. Астронавт " - читать интересную книгу автора

одним из главных при комплектовании экипажей. Межзвездный перелет, с точки
зрения пилотирования, на 99,99 процента состоял из вынужденного безделья.
Радиопередачи, прерывались уже через месяц после отлета. Еще через несколько
недель нараставшие помехи вынуждали отключать приемники оптической связи. А
впереди были годы, годы, годы...
Ракеты тех времен имели всего шесть-восемь человек экипажа, тесные
каюты, оранжерею длиной в полсотню метров. Нам, летающим на межзвездных
лайнерах, трудно представить, как люди обходились без гимнастического зала,
без плавательных бассейнов, без стереотеатра и прогулочных галерей...
Но я отвлеклась, а рассказ еще не начат. В наши дни двенадцатый пункт
уже не играет существенной роли при выборе экипажа. Для рейсовых перелетов
по обычным маршрутам это, пожалуй, справедливо. Однако при дальних
исследовательских полетах нужно все-таки комплектовать экипажи людьми
увлекающимися. Таково, во всяком случае, мое мнение. Двенадцатый пункт -
тема моей научной работы. История двенадцатого пункта и привела меня сюда, в
Центральный архив звездоплавания.

Признаюсь, вначале слово "архив" мне не понравилось. Я бортовой врач, а
это примерно то же самое, что в XVIII веке морской врач. Я привыкла к
путешествиям, к опасностям. Все три моих звездных полета я совершила на
исследовательских ракетах. Я участвовала в первой экспедиции к Проциону и,
наверно, навсегда заболела жаждой открывательства. На трех планетах Проциона
есть немало названий, придуманных мной, а вы знаете, что это такое - дать
имя открытому тобой океану?..
"Архив" - меня пугало это слово. Но получилось иначе. Я не знаю, не
успела еще узнать, какой архитектор создал здание Центрального архива
звездоплавания. Это очень талантливый человек. Талантливый и смелый. Здание
расположено на берегу Сибирского моря, возникшего двадцать лет назад, когда
на Оби была построена плотина. Главный корпус архива стоит на прибрежных
холмах. Не знаю, как это удалось сделать, но кажется - здание висит над
водой. Легкое, устремленное вверх, похожее издали на белый парусник...
В архиве работает пятнадцать человек. С некоторыми я успела
познакомиться. Почти все они приехали сюда на время. Австрийский писатель
собирает материалы о первом межзвездном перелете. Ученый, ленинградец, пишет
историю Марса. Застенчивый индус - знаменитый скульптор. Он сказал мне: "Я
должен знать их духовный мир". Два инженера - рослый саратовский парень с
лицом Чкалова и маленький, вежливо улыбающийся японец. Им надо обосновать
какой-то проект. Какой именно, я не знаю. Японец очень вежливо ответил на
мой вопрос: "О, это совершенно пустяковое дело! Оно не достойно утруждать
ваше высокое внимание".
Однако я вновь отвлеклась. Перейду к рассказу.
В первый же день, вечером, я говорила с заведующим архивом. Это еще не
старый человек, но взрыв топливных баков на ракете почти лишил его зрения.
Он носит какие-то специальные очки - с тройными линзами. Стекла отблескивают
голубым. Глаз не видно. От этого кажется, что заведующий никогда не
улыбается.
- Что ж, - сказал он, выслушав меня, - вам надо начать с материалов
сектора "ноль-четырнадцать". Простите, это наша внутренняя классификация,
вам она ничего не говорит. Я имею в виду первую экспедицию на Звезду
Барнарда.