"Валентина Журавлева. Снежный мост над пропастью" - читать интересную книгу автора

трамплина. И трубы. Черные такие трубы, а на них белой краской написаны
номера...
- Почему трубы черные?- перебил Лаубис.- Может быть, они серые. Или
оранжевые.
- Черные. С большими белыми номерами,- повторила Настя.- Ятак вижу,
тебе какое дело? Номера один, два, три. Идет вода, за минуту она заполнит
бассейн на одну двенадцатую. Рядом трубы с номерами два, три, четыре. В
минуту заполняют одну пятнадцатую бассейна. И снова трубы с номерами один и
четыре. Одна двадцатая объема в минуту. Каждый номер повторяется два раза -
это же сразу видно. Восемь труб, два комплекта по четыре. За минуту они
заполняют одну пятую бассейна, весь объем - за пять минут. Значит, четырем
трубам нужно вдвое больше времени. Вот и всё.
- Учитесь, народы,- торжественно объявил Гейм.- Логика и ясность
мышления. Моя школа!
Как же, его школа...
Меня не раз подмывало все рассказать, но я не решалась. В книгах по
психологии я вычитала, что математические способности связаны с умением
оперировать абстрактными понятиями. Математик, говорилось в книгах, мыслит
обобщенно, свернутыми структурами. Вот задача такого-то типа, думает он,
здесь надо сначала идти таким путем, потом сделать то-то и то-то. И так
далее. Понимаете, без всяких картин. Наоборот, математическое мышление как
раз и состоит в том, чтобы уйти от конкретных картин к операциям с
обобщенными образами и символами. Получалось, что моя работа с Настей -
просто бред, ересь какая-то. Я попробовала говорить с одним парнем, который
учился на пятом курсе нашего педвуза. Разговор не получился: он начал
посмеиваться, я замолчала.
Оставались книги. Я много читала; мне казалось, что должна отыскаться
книга, которая ответит на все мои вопросы. Книгам уже было тесно в моей
комнатушке. Они лежали на столе, на подоконнике, на полу. Однажды, чтобы
освободить место, я перенесла в отцовский шкаф все, что когда-то собрала о
театре.
- Ну вот,- грустно сказал отец,- сегодня ты сделала окончательный
выбор. Жаль. Ты стала бы хорошей актрисой.
Театр. Теперь у меня не хватало времени, чтобы съездить в Ростов на
премьеру. Двадцать четыре часа оказались такими же тесными, как моя
комнатушка. Я почти физически ощущала эту тесноту.
А эксперимент продолжался. Настя шла по математике на пятерках. Она
даже попала с Геймом на областную олимпиаду. Я поехала с ними - мне хотелось
присмотреться к ребятам-математикам. Что ж, в общем, они были похожи на
Гейма: мыслили этими самыми свернутыми структурами, символами и, конечно, не
вживались в образы иксов и игреков. И все-таки Настя до самого конца
олимпиада держалась в призовой группе. Срезалась она перед финишем. По
условиям задачи надо было найти высоту облаков над рекой. А наблюдатель был
где-то в стороне. Так вот, Настя - единственная!- учла при решении кривизну
земной поверхности. И напрасно. У жюри начался спор, мнения разделились. С
одной стороны, задача не требовала поправок на кривизну. С другой стороны,
наблюдатель стоял далеко от того места, над которым висели облака,- поправка
на кривизну давала разницу около тридцати сантиметров.
Я-то понимала, что для Насти просто не было выбора. Она видела эти
облака, видела, как они уходят к горизонту и, конечно, должна была учесть