"Валентина Журавлева. Снежный мост над пропастью" - читать интересную книгу автора

Она не заглядывала в ответ, она сама нашла эти сорок пять километров в
час!
Тут мы сразу принялись за поезда. Правда, сначала не получалось. Настя
продолжала думать о пешеходе, которого не подобрал автобус; дождь в той
задаче уже лил как из ведра, и спрятаться пешеходу было некуда. Все это
мешало Насте вжиться в образ товарного поезда, которому очень обидно, что
его вот-вот перегонит расфуфыренный экспресс. Зато в образ закипевшего
чайника Настя вжилась как-то сразу. Она даже пофыркала, вживаясь. И очень
сочувствовала чайнику. Он был уже не новый, закопченный, грузный, с накипью.
Ручка на нем оторвалась, ее небрежно завязали проволокой. А ведь когда-то он
ходил в туристские походы...
Вот как все началось.
Конечно, я тогда не предвидела, во что это выльется. Меня радовало, что
Настя получит тройку в четверти. Она и получила свою тройку. Это была
колоссальная победа, и мы продолжали заниматься. Я заставляла Настю
вживаться в каждую задачу. Метод действовал надежно, только времени было
нужно много: не так просто вжиться, скажем, в образ колхозного поля, которое
засеяно на три восьмых пшеницей, на две девятых - кукурузой, потом еще
чем-то, и в связи с этим надо что-то узнать..
Что поделаешь! Гейм уже начал свою стремительную карьеру, у него не
было ни минуты свободного времени, а я могла учить Настю только по системе
Станиславского.
И вот пошло - в шестом классе, в седьмом и дальше. Настя старалась, она
даже похудела, и только глаза у нее с каждым годом становились больше.
Раньше я как-то не обращала внимания на цвет Настиных глаз. А тут вдруг
заметила, что глаза у нее у - как небо в грозу. Серые, а кажутся темнее
черных. Большущие глаза цвета грозового неба. И в них все чаще появлялся
странный взгляд - сквозь вас, сквозь стены, куда-то далеко-далеко, где идут
поезда из пункта А в пункт Б и автобусы догоняют пешеходов. А я подталкивала
Настю:"Давай, вообрази, как там все происходит," - и не думала, к чему все
это приведет. Мне это казалось обычным.
Скажем, у Игоря Лаубиса хорошая память - он этим берет. Нина Гусева
перечитала уйму книг - ей начитанность помогает. Саша Гейм - тот
прирожденный математик. Ну, а Настя держится на воображении, только и всего.
Я тогда не понимала, что затеян психологический эксперимент. Допустим,
память - тут целая наука, ее развивать. Но никто не ставил такого, как бы
сказать, такого нахального опыта по развитию воображения- Никто не знал, что
здесь скрыты невероятные возможности.
Наш дом в Исполкомовском переулке, а за углом, на Карла Либкнехта, одно
лето жил мальчишка: упитанный розовый балбес. Так вот, он все лето
тренировался по плеванию в цель. Сидит на скамеечке и плюет в картонку с
кругами. Смотреть противно. За три месяца он научился попадать в десятку с
пяти шагов. Вот что может дать упорная тренировка!
А Настя тренировалась не три месяца, а все пять лет - до окончания
школы. Она перевоображала тысячи задач! К тому же у нее наверняка были
соответствующие природные данные.
Мы перешли от задач с пешеходами, поездами и городами в безлюдную
область синусов, усеченных конусов и биквадратных уравнений. Но Настя могла
вообразить любую задачу. Даже тригонометрические функции острого угла она
связывала с особенностями характера некоего человека по фамилии О.Угол.