"Валентина Журавлева. Снежный мост над пропастью" - читать интересную книгу автора

ВАЛЕНТИНА ЖУРАВЛЕВА


СНЕЖНЫЙ МОСТ НАД ПРОПАСТЬЮ


С ума можно сойти! Не получается у меня статья. Вот, пожалуйста, наугад
открываю "Вопросы психологии": "Наибольшее рассогласование между двумя
гипотезами определяется средним значением и дисперсией суммы случайных
переменных, которая равна сумме средних значений и дисперсий распределений,
из которых берутся переменные..." Здорово, а? Дисперсия суммы... которая...
из которых..." Статья, в общем, пустая, но как звучит!
- Скрибас?- спрашивает Гроза Восьми Морей на своем сомнительном
эсперанто.- Пишешь, говорю?
Он стоит у входа в палатку, в руках у него сковородка, солнце весело
отражается в лысине грозы восьми Морей.
- Заходи, дед,- приглашаю я.- Видишь, дела идут совсем малбоне. Не
выходит статья.
- Бывает,- успокаивает меня Гроза Восьми Морей. Он устанавливает
сковородку на ящик, заменяющий стол и бормочет: - Ши ирис претер домо сиа...
нет, домо де сиа онкло. Она шла мимо дома своего дяди.
- Какого дяди? С чем ты говоришь, дед?
- Сиа онкло. Своего дяди. С предлогом "претер" упражняюсь. А тебе
принес роста фиш. Жареную кефалку, значит.
Я ем кефаль, слушаю болтовню деда, и у меня появляется отличная мысль.
Мои попытки писать научным языком, в сущности, немногим отличаются от
эсперантических упражнений Грозы Восьми Морей. Ну, а если я просто расскажу,
как был открыт АС-эффект? Пусть редакторы сами уберут лишнее, уточнят
термины, словом, сделают, что полагается. Главное - факты.
- Ли ригардис...ригардис...- Гроза Восьми Морей огорченно вздыхает.-
Забыл, понимаешь? Вот ведь... Он смотрел, ли ригардис, а куда он,
печки-лавочки, ригардис - забыл... Ладно, ты себе скрибу, дону скрибу, я
пойду, надо сети готовить.
Итак, история открытия АС-эффекта.
История эта уходит в глубь веков. В седую древность. В эпоху, когда мы
жили в своем Таганроге и учились в шестом классе. С тех пор прошла целая
вечность. Пять лет! Да, пять с половиной лет. Мы были тогда в шестом классе,
заканчивалась третья четверть, и у Насти была двойка по арифметике. С этой
двойки все, собственно, и началось.
Вообще-то арифметика не ладилась у Насти с первого класса. Но в тот раз
положение было прямо-таки катастрофическое. Мы - я и Саша Гейм - старались
вытащить Настю. Я старалась, потому что дружила с ней Да и как староста
класса я обязана была, что-то делать с ее двойками. А Гейм уже тогда
считался математическим вундеркиндом, блистал на олимпиадах, и задачки,
которые нам задавали, щелкал как семечки. В полном блеске Гейм развернулся
позже, через год-пол тора, но для нас он уже давно был математическим
гением. Он занимался с Настей почти каждый вечер, я тоже помогала; без меня
у Гейма просто не хватило бы выдержки. Занимались мы много, однако у Насти
ничего не получалось. А впереди была последняя в четверти контрольная
работа.