"Игорь Журавель. Музыка падших богов" - читать интересную книгу автора

Недавно мне было видение. Согласно ему я должен сегодня посетить Ольгу,
во что бы то ни стало посетить. К ней я и направляюсь, обходя лужи. Беда в
нашем городе с дорогами. А Ольга - удивительная девушка. Одна из
замечательнейших особей женского пола, встреченных мною на протяжении жизни.
По законам жанра, я просто обязан был в нее влюбиться, но этого не
произошло. К счастью, не произошло. Зато получил я еще один объект для своих
исследований, с еще одним высокодуховным человеком познакомился.
Вот эта улица, вот этот дом. Я поднимаюсь, звоню в квартиру. Ольга
открывает и приглашает войти, я вхожу. В глаза сразу же бросается ее новая
работа - блюющий старик расположился среди роз. У девочки талант,
определенно.
Предлагаю Ольге карамультук, она соглашается. В Харькове в определенных
кругах не так давно появился обычай курить карамультук. Изготовляется он
очень просто: берется семечка (жареная), чистится, всовывается в сигарету с
фильтром. Впрочем, можно и без фильтра. Карамультук готов к употреблению. Не
знаю, почему это называют карамультуком, но почему бы и нет, в конце то
концов. У этого слова очень много значений, его даже как тост можно
использовать. Едва ли не больше, чем у слова "хуй". Это давно уж не только
вид оружия. Хорошая вообще штука, этот курительный карамультук, рекомендую.
Мы курим карамультук, Оля интересуется моим мнением об истории про
Ризографа и йод. Ей интересно, как это можно изобразить.
- Знаешь, Ольга, - говорю, - если б я был танцором... В смысле, если б
я и был художником, все равно бы ничего тебе не сказал. Не надо ничего
изображать, Ризу это не понравится, он мнительный. Я тебе другое хотел
предложить. Почему бы тебе не создавать картины из жизни древних? Стоит
изобразить древний мир таким, какой он есть, со всеми этими сиренами,
драконами, псоглавцами и так далее. Ведь современная пропаганда не учла
кое-чего, гордо назвав все это вымыслом. Она не учла, что эти существа
описаны в фольклоре совершенно чуждых друг другу, практически не
пресекавшихся между собой культур.
- Я с тобой согласна, - отвечает Ольга, изготовляя себе еще один
карамультук, - полностью. Но рисовать этого не буду. Бессмысленно. Подумают,
тетя перечиталась мифами и Толкином, и теперь гонит пургу. Не воспримут. И
дело тут не столько для меня в общественном мнении, сколько в том, что не
мое это.
Оля достает буржуазное пиво, вспоминает о моем к нему презрении и
достает роганское - специально для меня. Буржуазное пиво не опохмеляет.
Следовательно, это вообще не пиво.
Мы говорим о творчестве, о масскультуре, всюду сующей свои гнилые
щупальца. О том, что настоящий творец вынужден в наше время зарабатывать
себе на жизнь чем ни попадя. Конечно, в капиталистическом обществе деньги
лежат на дороге, и достаточно порой просто взять кредит, купить себе лопату
и грести их, но люди искусства редко видят эти деньги. Они недальновидны.
Мы обсуждаем, кем же лучше работать человеку искусства, в мире фантазий
своих замкнутому. Издавна популярна в этих кругах профессия дворника, работа
весьма творческая, на подвиги вдохновляющая и престижная под определенным
углом зрения. Но сходимся на том, что лучше всего все же быть кочегаром.
Единственная проблема - нет практически в нашем городе кочегаров, и в других
больших и интересных городах нет. Остается завидовать тихо Виктору Цою,