"Войцех Жукровский. Направление - Берлин " - читать интересную книгу автора

работой, войну им навязали, приходилось выполнять этот труд добросовестно.
Но о смерти никто из них не думал. Особенно теперь, когда уже было ясно, что
конец близок, что враг будет добит в течение нескольких недель, если не
суток... В этот солнечный день чертовски хотелось жить.
Хорошо полеживать, прислушиваясь к ворчанию повара, который
поторапливает солдата, чтобы тот наколол дровишек. Картошка засыпана в
котел, пахнет подрумяненными шкварками. Скоро начнут раздавать обед.
На лицо Наруга упала тень. Он нехотя приоткрыл один глаз. Над ним
склонился Михал Бачох, молодой солдат, для которого капрал являлся
воплощением всех воинских премудростей, и поэтому он неотступно следовал за
ним, добиваясь дружбы. Это юношеское обожание льстило Войтеку. Но, принимая
его услуги, Наруг не допускал панибратства. Капрал - начальство, его надо
уважать.
- Ну чего? Отвяжись! - поморщился он и, подняв руку, сделал солдату
знак, чтобы тот не заслонял солнце. - Пользуйся свободной минутой, лежи и
грей кости.
- От сырости в поясницу вступит.
Бачох разостлал обгоревшее одеяло, которое нашел в развалинах дома.
Капрал соизволил перевалиться на него и устроился еще удобнее.
- Отец меня учил: "Не лежи, сынок, на земле, пока по ней гром не
прокатился, в ней сидит еще зимний холод!" До первой майской грозы надо
что-нибудь подстилать...
Капрал с сожалением посмотрел на него.
- Постучи пальцем по лбу! Гром по земле не прокатился... Тебе еще этого
мало. Погляди вокруг.
Он указал рукой на руины домов, на смрадный дым от горящей смолы,
который через выбитые рамы, криво свисавшие вниз с осколками стекол, черными
клубами вздымался к небесам.
- Это люди сделали. А речь идет о громе небесном. Когда я был вот
такой, - уязвленный Бачох едва поднял руку над землей, - я боялся грозы.
Прятал голову под перину. Мама говорила мне, будто это ангелы играют в
кегли. Знаешь, когда у нас в деревне бывал престольный праздник, привозили
деревянный желоб и огромные кегли, требовалась сила, чтобы сшибить их, но
шар так и грохотал... Отец, бывало, выпьет водки да пива добавит...
Вдруг он заметил, что капрал погрустнел. Закрыл глаза, и на его лицо,
несмотря на. солнце, набежала тень, словно у него что-то болело и он
вслушивается в эту боль, силясь установить ее источник.
- Мне кажется, на небесах думают, что на земле в кегли играют, иначе
давно бы этого Гитлера громом поразило.
Оба замолчали. Над ними проплывали быстрокрылые облака, а когда ветер
отгонял дым, пахли медом первые осоты и засохшие лепестки, облетевшие с
яблонь. А может, это от земли тянуло теплым дыханием трав.
Веснушчатый Бачох долго раздумывал, прежде чем тронул друга за руку.
- Ну, чего ты терзаешься... Раз уж это случилось, ничего не поделаешь.
Судьбу не изменишь.
- Отстань ты, - резко одернул его капрал, которого злила, даже
оскорбляла нотка сострадания в словах приятеля.
- Я харчей принес, - попытался задобрить его Михал. - Он достал из
вещмешка буханку черного хлеба, банку со смальцем, две луковицы и тяжелую
флягу, завернутую в запасные портянки.