"Андре Жид. Страницы из дневника" - читать интересную книгу автора

** "Так говорил Заратустра" Ницше. (Прим. перев.) _______________
"Сцены будущей жизни"*, которые я дочитываю, не дают мне никакого
удовлетворения. Несколько слов предисловия заставили меня ожидать большего.
Если американизм восторжествует и если позднее, после его триумфа, снова
взять эту книгу, - боюсь, как бы она не показалась детским лепетом. Высший
индивидуализм должен мечтать о стандартизации массы. Нужно лишь сожалеть,
что Америка останавливается на первых шагах. Да останавливается ли?
Благодаря ей человечество начинает вглядываться в новые проблемы,
развиваться под новым небом. Под обеззвезденным небом? - Нет, под небом,
звезды которого мы не сумели еще разглядеть.
_______________
* Книга Жоржа Дюамеля. (Прим. перев.) _______________
Я полон уважения к "Демону юга" Бурже и считаю, что большое место,
занимаемое им в литературе, принадлежит ему по праву. Книга эта совсем не
так вяло написана, как я предполагал. В его работе нет внезапных срывов,
психологических ошибок; замечания всегда верны и иногда удивительно разумны.
Но когда, оставив на время "Демона юга", я принимаюсь за Гете, сразу видишь
(не к чему и сравнивать, чтобы это увидеть), как высоко над холмом Бурже
вздымается вершина истинного Парнаса. Он не принадлежит к величественной
горной цепи, вершины которой благодаря вечному снегу всегда нечеловечески
обнажены. Конечно, он счастлив и тем, что раскрывает перед нами пахотные
земли, но я не думаю, что урожай с них может быть всегда съедобен. Аппетит
на такие продукты проходит всегда вместе с эпохой; утилитарное искусство
недолговечно, и как только оно перестает приносить пользу, оно вызывает лишь
исторический интерес. Даже "серьезный" тон его книги вызывает улыбку, а
отсутствие иронии к самому себе быстро вызовет и уже вызывает иронию у
читателя. Ничто так не ветшает, как серьезные книги. Ни Мольер, ни
Сервантес, ни даже Паскаль - не серьезны. Они величественны. Если бы
"Провинциальные письма" были серьезны, никто бы их в руки не взял. И как раз
серьезная сторона творчества Боссюэта больше не имеет хождения. Да, думается
мне - через двадцать (от силы - через пятьдесят) лет Бурже безнадежно
устареет.
Д-р М. находил вполне естественным выражение, теперь такое избитое:
"общий паралитик". Невозможно сразу подыскать примеры, чтобы подчеркнуть
нелепость этого выражения; я спросил его, можно ли сказать в таком случае:
"перемежающийся малярик", - скоротечный чахоточный", "кишечный
туберкулезник".
Докончил выписанную мною очень интересную и убедительную книгу о
болезни Ж. Ж. Руссо. Автор все сводит к задержанию мочи; отсюда -
постепенное отравление крови и т. д.
Помню я, - когда родился Р. "R"., сиделка пришла к отцу и объявила,
что ребенок "криво сикает".
- Лишь бы думал прямо, - воскликнул М., может быть с большей долей
юмора, чем благоразумия.
П., который подозрителен не тем, что плохо понимает мои писания, а тем,
что слишком любезно к ним относится, высказал мне свое негодование по поводу
той непочтительности, с какой я говорю в "Возвращении с озера Чад" о "Смерти
волка"*. Он сказал мне, что все домашние животные ревут и визжат, когда их
режут; но что будь я охотник, я был бы поражен молчаливой агонией диких
животных. И так он довел меня до того, что я пожалел, зачем написал эти