"Андре Жид. Яства Земные" - читать интересную книгу автора

чт┤о за горизонтом; но даже то, что рядом с нами, - не более чем
последовательность и изменчивая видимость.
Но к чему сравнения, когда предмет столь серьезен? Мы все уверены, что
непременно обретем Бога. Увы, пытаясь найти Его, мы не знаем, куда нам
обращать свои молитвы. Говорят, что Он везде, повсюду, Невидимый, и
преклоняют колени наудачу.
И ты, Натанаэль, уподобишься тому, кто пойдет за светом, который сам же
держит в руке.

Куда бы ты ни пошел, ты можешь встретить только Бога.
- Бог, - говорил Менальк, - то, что перед нами.
Натанаэль, ты увидишь в пути все, но не остановишься нигде. Скажи себе,
что Бог - единственное, что не может быть преходящим.

Пусть значение будет в твоем взгляде, а не в рассматриваемом предмете.

Все эти различные познания, которые ты хранишь в себе, останутся
отличными от тебя, пока не обветшают от времени. Зачем ты придаешь им такую
цену?

Есть польза в желаниях и польза в пресыщении ими - поскольку при этом
они лишь возрастают. Ибо, я говорю тебе это всерьез, Натанаэль, каждое
желание делало меня более богатым, чем обладание, всегда ложное, предметом
моего желания.

*
Ради множества упоительных вещей, Натанаэль, я изнурял себя любовью. Их
сияние происходило оттого, что я непрерывно воспламенялся ими. Я не мог
насытиться. Любая пылкость вела к любовному истощению, упоительному
истощению.
Еретик из еретиков, я всегда тянулся к взглядам, далеким от моих, к
резким поворотам мысли, разногласиям. Всякий ум интересовал меня лишь тем,
что отличало его от прочих. Мне пришлось истребить в себе симпатию, видя в
ней одно лишь признание общих с кем-то чувств.
Вовсе не симпатию, Натанаэль, - любовь.

Действовать, не судя, плох поступок или хорош. Любить, не заботясь,
хорошо это или плохо.
Натанаэль, я научу тебя пылкости.

Вечное волнение, Натанаэль, - только не спокойствие. Единственный
покой, с которым я мог бы примириться, - это покой смерти. Я боюсь, что
любое желание, всякая энергия, которым я не дам выхода в течение жизни,
истерзают меня. Я надеюсь, выжав из себя на этой земле все, что было во мне
заложено, умереть в полной безнадежности.

Вовсе не симпатия, Натанаэль, - любовь. Ты понимаешь, не правда ли, что
это не одно и то же. Лишь из страха потерять любовь я мог иногда
проникнуться симпатией к печалям, горестям, боли, которые иначе едва ли смог
бы перенести. Пусть каждый сам заботится о собственной жизни.