"Андре Жид. Яства Земные" - читать интересную книгу автора

"приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к
его ладоням, и простерся на нем", - так мое большое светящееся сердце над
твоей душой, еще темной, я простираюсь над тобой весь целиком: мои уста на
твоих устах, мой лоб на твоем лбу, твои холодные ладони в моих горячих
ладонях, и мое трепещущее сердце... ("И согрелось тело ребенка" -
сказано...) - чтобы ты в наслаждении пробудился для жизни трепещущей и
необузданной - потом оставь меня.
Натанаэль, вот все тепло моей души - возьми его.
Натанаэль, я хочу научить тебя пылкости.

Натанаэль, не задерживайся подле того, кто похож на тебя; никогда не
задерживайся, Натанаэль. Как только окружение становится похожим на тебя
или, наоборот, у тебя возникает сходство с окружением, оно перестает быть
для тебя полезным. Оставь его, ничто для тебя так не опасно, как твоя семья,
твоя комната, твое прошлое. Бери от каждой вещи лишь урок, который она тебе
преподносит; и пусть наслаждение, которое от нее исходит, опустошает ее.

Натанаэль, я расскажу тебе о мгновениях. Понимаешь ли ты, какой силой
наполнено их присутствие. Ни одна самая постоянная мысль о смерти не стоит
самого маленького мгновения твоей жизни. Но понимаешь ли ты, что ни одно
мгновение не было бы таким ослепительно сияющим, если бы не оттенялось, так
сказать, темными глубинами смерти?
Я не стал бы больше ничего делать, если бы мне сказали, если бы меня
убедили в том, что впереди у меня вечность и я всегда успею сделать
что-нибудь. Я отдыхал бы, прежде чем начать какое-то дело, располагай я
временем сделать также и все другое. Что бы я ни сделал, вероятно, не имело
бы никакого значения, если б я только знал, что эта форма жизни кончится, -
и, прожив ее, я смогу отдохнуть во сне, чуть более глубоком и несущем чуть
больше забвения, чем тот, которого я жду каждую ночь...

*
Я взял за правило отделять каждое мгновение своей жизни ради накопления
радости, только ее; чтобы в ней в конце концов сконцентрировалось все
своеобразие счастья; так что я не узнавал самого свежего воспоминания.
*
Есть огромное удовольствие, Натанаэль, даже в самом простом
утверждении.
Плод пальмы называется финик, и это восхитительная еда.
Вино пальмы называется лагми; это перебродивший пальмовый сок; арабы
напиваются им, а я не очень люблю его. Именно чашу лагми предложил мне
пастух в прекрасных садах Уарди.

*
Я нашел сегодня утром, во время прогулки в аллее Источников, странный
гриб.
Он был окутан белой оболочкой, как красно-оранжевый плод магнолии, с
правильными серо-пепельными штрихами, образованными пылью спор, которая
просачивалась изнутри. Я открыл его; он был наполнен каким-то грязным
веществом, в центре студенисто-светлым; от него исходил тошнотворный запах.
Вокруг него другие грибы, более раскрывшиеся, казались всего лишь