"Сергей Жемайтис. Клипер "Орион" (полностью) " - читать интересную книгу автора

люди, далеко отставив руки с бумагой, стал разбирать английский текст
приказа, покачал головой. - Сдать груз. Ну и ну! Читайте, Николай Павлович,
а то я к вечеру слабею глазами. Ну а ты что стоишь? Или опять ром выпил?
- Никак нет. Как можно? Сейчас представлю! - И, повернувшись кругом
прищелкнув каблуками, Феклин вылетел из салопа и первым делом поведал
ожидавшим его на юте Громову и Трушину: - Ну, братцы, я продержался сколь
мог и все подметил: Сам-то, Мамочка наш, говорит мне: "Сообрази насчет рома,
Феклин" - и конверт распатронивает. Надо идти, как положено, а я
засомневался насчет рома.
- Выдул ром-то? - спросил Трушин.
- Да не. Разве самую малость. Это я чтобы продержаться в каюте, а сам
слушаю да смотрю, как и что.
- Кончай молоть, Илья, - осадил его Громов. - Что в бумаге?
- Бульдожка груз требует, чтобы сдать его ему.
- Ну?
- Ну, а наши сумневаются насчет сдачи и мозгуют в другую сторону, курс
уже проложили, чтобы домой, значит.
- Ты что, видал карту? - спросил Громов.
- Как зашел, а она у них на столе разложена и на пей курс. Из бухты
право руля и вдоль берега, в обход, значит, ихних островов, а там их столько
понабросано, так что надо глаз и ухо востро держать, да они провели -
любо-дорого смотреть.
Громов хлопнул вестового по плечу: - Так держать, Феклин! Давай насчет
рома действуй и посматривай. Пошли, Роман, дело есть.
- Это насчет чего, братцы? - полюбопытствовал Феклин. - Дело-то?
- Да так, между прочим. Время придет - узнаешь, да не вздумай лясничать
насчет этого ни с Грызловым, ни с Брюшковым, да и Бревешкина поостерегайся.
Ну, посматривай, Илья!
Феклин обиделся. Будто он сам не знал, с кем можно делиться секретами,
а с кем нельзя, но его больно задело высказанное ему недоверие.
- Тоже мне, посматривай! - проворчал он. - И у них тайны да секреты.
Как из-под палубы, появился унтер-офицер Бревешкин.
- А, Илья Фомич! Наше вам!
- Бывай здоров, Никон Кузьмич.
- Нет, ты постой!
- Не могу. Командир требует.
- Со мной, так командир, а с этой шпаной есть время лясы точить? С чем
они к тебе приставали? Поди, насчет бумаги выспрашивали?
- Да, Никон Кузьмич, но я и сам ничегошеньки не знаю.
- Вот и врешь, сын вши и собаки, - перешел на свой постоянный язык
Бревешкин.
- Не собачьтесь, Никон Кузьмич. Бывайте здоровы и не кашляйте! - Феклин
побежал в буфет, напутствуемый самым немыслимым набором ругательств.
Когда Феклин вернулся с подносом, на круглом столе красного дерева уже
не было карты, командир и его помощник сидели в креслах и, к явному
неудовольствию Феклина, часто переходили с русского на английский. Все же
вестовой, словно опытный детектив, по обрывкам фраз, выражению лиц,
интонациям понял, что разговор вертится вокруг распоряжения Бульдожки. Само
распоряжение, отпечатанное мелким шрифтом, лежало на столе, и вестовой,
неодобрительно взглянув на непонятные буквы, в знак полного презрения