"Сергей Жемайтис. Гибель Лолиты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

листьев на макушке - его принесло сюда течением с какого-то острова.
"Если его заострить, то выйдет подходящая острога", - размышлял я,
направляясь к берегу океана. Когда, захватив ствол бамбука, я возвращался к
палатке, то, не веря глазам, увидел на мокром песке следы больших подошв.
Кто-то недавно прошёл в ту часть атолла, где я выбрался из воды. Человек
тоже ел улиток: их раздавленные домики валялись на песке. Я побежал по
следу, стал кричать, но прибой на барьерном рифе заглушал мой голос, похожий
на крик серой чайки. Скоро я потерял след. Человек вышел на сухой песок, и
пассат успел заровнять его следы.
Я ликовал. Теперь у меня был товарищ: вдвоём куда легче коротать дни на
необитаемом острове. Я стал припоминать, у кого на шхуне были такие огромные
ступни. У негра Чарльза? Да. Но тот на шхуне всегда ходил босиком и только в
порту надевал гигантские лаковые туфли. Большая нога была и у рулевого
Нильсена - высокого молчаливого человека с глазами навыкате. Дядюшка Ван
Дейк тоже носил сандалии чуть поменьше туфель Чарльза. Подойдя к каналу,
соединяющему лагуну с океаном, и не найдя никого, я повернул назад и,
наверное, часа два потратил на безуспешные поиски, обойдя весь атолл.
Когда я вернулся к своему жилищу, то увидел, что из палатки торчит пара
босых ног, а на песке валяются жёлтые сандалии. Как хорошо я знал эти
проклятые сандалии, сколько раз человек, которому они принадлежали, бил меня
ими по лицу!

ПОЕДИНОК

Все эти часы, проведённые на острове, где-то в глубине души я надеялся,
что дядюшка Ван Дейк тоже спасся и я встречусь с ним. И вот вместо доброго,
милого для меня человека в живых остался злой и жестокий.
В первый день плавания капитан позвал меня к себе в каюту. Он сидел,
развалясь в кресле, привинченном к палубе, вытянув ноги так, что я
остановился в дверях у порога.
- Так ты, оказывается, русский?
- Да, я русский.
- Проклятый кок не сказал мне об этом, а то бы тебе пришлось подыхать с
голоду на берегу. - Он смотрел на меня ледяными глазами.
Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, поняв, что подвёл дядюшку Ван
Дейка.
- Кок не знал, что я русский.
Капитан усмехнулся.
- Тебе не удастся его выгородить. Но ты не думай, что он взял для тебя
билет на прогулочную яхту.- Капитан сбросил с ног сандалии.- Надеюсь, ты
знаешь, что с ними надо делать. Или в твоей красной России каждый сам себе
чистит обувь?
- Да, там каждый сам чистит обувь.
- Заткни свою глотку! Говори: "Есть, капитан", и всё! Понял?
- Хорошо, есть, капитан!
- Пошёл вон!
Когда я принёс ему вычищенные сандалии, он повертел их в руках,
улыбнулся, поманил меня к себе пальцем. Когда я, обрадованный, что всё-таки
растопил его чёрствое сердце, подошёл, то он размахнулся и ударил меня
подошвой по щеке. Это несправедливое наказание так ошеломило меня, что я