"Сергей Жемайтис. Гибель Лолиты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

полакомились акулы. Подумав об этом, я невольно вздрогнул, представил себе
участь своих несчастных товарищей. Все они, кроме капитана, относились ко
мне очень хорошо, особенно дядюшка Baн Дейк.
- Не вешай носа, парень,- говорил он мне,- ты своего добьёшься.
Настоящий человек всего добьётся.- Он лукаво щурил глаза, подмаргивал: -
Даже может стать английским королем. Всё дело, парень, во времени и в
упорстве. Главное, не поддаваться ни судьбе, ни противнику, будь то хоть сам
дьявол. Ты вот улыбаешься: почему, мол, сам старый дельфин не стал королем?
Вижу по глазам, что так думаешь... Я, парень, тоже не так прост, как кажусь
с виду. Вот ещё годик похожу на этой бригантине и подамся домой, буду
выращивать тюльпаны и рассказывать внукам разные истории. Это, брат, лучше,
чем сидеть в Лондоне в королевском замке...
Западная часть у атолла была самой широкой - метров полтораста от
берега океана до лагуны. Здесь пальмы росли гуще и прямей.
Я облюбовал место для своей палатки на берегу лагуны. Было видно по
закопчённым глыбам коралла, что здесь останавливаются сборщики кокосовых
орехов. Тут валялись несколько пустых банок из-под консервов, осколки
бутылок. К тому же довольно высокий берег и пальмы защищали это местечко от
постоянно дующего ветра. Когда я вернулся за обрывком паруса, он уже высох и
побелел от жаркого солнца и крупинок соли. Размочалив волокно кокосового
ореха, я смел всю соль в кучку; её оказалось очень мало, не больше
наперстка. Но теперь я мог её добывать сколько угодно. Соль была ссыпана
мною в обрывок парусины и спрятана в карман.
Перетащив парусину на облюбованное для лагеря место, я ножом выкроил из
неё полотнище для палатки, и, как и предполагал, у меня остался ещё большой
кусок, чтобы укрыться им ночью. На берегу, со стороны барьерного рифа,
нашлось несколько палок, кусок верёвки - всё это помогло мне установить
палатку.
Из сухой морской травы и кокосового волокна получилась великолепная
постель.
Оборудовав своё жилище, я собрал с десяток кокосовых орехов и сложил их
возле палатки, затем стал исследовать лагуну. Вода в ней была так чиста и
прозрачна, что я видел дно на глубине двадцати метров, солнце стояло над
головой, и каждая водоросль, и каждый коралловый куст были залиты ярким
светом. В щелях между глыб застыли омары, высунув для чего-то из своего
укрытия полосатые усики. Пёстрые, как бабочки, рыбки стайками вились возле
огромных анемонов, похожих на яркие цветы, что-то склевывали с ветвей
голубых кораллов, носились, как будто играли в пятнашки. Проплывали
ярко-жёлтые рыбы, раскрашенные чёрными полосами, голубые с жёлтыми головами
и плавниками. Мне были неизвестны их названия. Но вот показался огромный
окунь, мелочь метнулась под защиту коралловых ветвей; окунь, даже не
взглянув на мелюзгу, подплыл к колонии морских ежей и стал обкусывать с
одного из них и выплевывать колючки. Когда осталось круглое тельце без
единой колючки, он его съел и принялся ощипывать другого ежа. Пронеслась
золотистая макрель, потом показалось противное, извивающееся существо длиной
метра в два. Проплыла акула с таким видом, будто её совсем не интересует вся
эта разнообразная живность.
Глядя на стаи рыб, я пожалел, что в кубрике "Ориона" остался мой берет,
в подкладке которого было три рыболовных крючка. Но тут мне снова пришла
мысль об остроге. На берегу я видел тонкий ствол бамбука с пучком жёлтых