"Владимир Карпович Железников. Солёный снег (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Теперь нас было двое. И тогда поднял голову второй мужчина и запел
"Интернационал" на немецком языке. Потом он пересел к нам. Мы сидели
рядом, плечом к плечу: русский, француз и немец. Мы сидели рядом, и я
чувствовал тёплое плечо француза. Понимаешь, мы верили друг другу. В этот
момент во всём мире не было более верных товарищей, чем были мы. Без слов.
"Интернационал" был для нас как пароль...
А бой приближался. Старик испанец что-то сказал по-испански, подошёл
к ящикам, которые стояли у стен, и попытался сдвинуть один из них. Ящики
были тяжёлые, и он показал нам, что нужно дверь завалить этими ящиками и
чтобы мы помогли ему это сделать. Мы стали подтаскивать ящики к дверям.
Ставили один на другой. В два ряда поставили, накрепко завалили дверь.
Старик правильно придумал; нам надо было продержаться в подвале, пока
наши захватят деревню. И только мы отошли от дверей, как послышались
чьи-то быстрые шаги. Кто-то откинул засов и толкнул дверь. Но дверь даже
не шелохнулась: ящики были тяжёлые. Тот толкнул дверь сильнее и громко
крикнул по-испански. По лестнице зацокали ещё чьи-то шаги, и теперь уже
вдвоём они поднавалились на дверь. Мы все четверо, как по команде,
бросились к ящикам и стали их придерживать со своей стороны...
А бой уже был в деревне, нам нужно было продержаться, может быть,
минут десять, не больше. Мы услышали, как те двое стали быстро подниматься
по лестнице...
Мы думали, что они ушли, а они не ушли. Они подобрались к окну,
вышибли стекло и бросили к нам в подвал гранату. Она упала ближе всех к
немцу. Я видел её упругий гофрированный корпус. Ещё секунда, она взорвётся
и разлетится на тысячу мелких осколков. И тут немец бросился вперёд и
накрыл эту гранату своим телом, и она взорвалась под ним.
- Зачем он это сделал? - спросил Саша.
- Он не хотел, чтобы погибали все, - сказал Пётр Петрович. - Он
хотел, чтобы мы остались жить и продолжали борьбу. По-моему, он ненавидел
фашизм больше, чем любил жизнь. Такой был человек. И тогда старик испанец,
который, может быть, до сих пор даже не участвовал в революции, тихо-тихо
сказал: "Но пасаран"...
К Саше пришла медсестра, чтобы сделать ему укол пенициллина, и Пётр
Петрович замолчал.
Саша крепко-крепко зажмурился, он очень боялся. Он даже не мог
смотреть на иглу, так он боялся. Но Саша не выдал себя, потому что над ним
возвышалась лохматая голова Петра Петровича. А рядом с ним стояли те трое
из подвала: француз, немец и испанский крестьянин. Саша отлично их всех
видел.
Они стояли перед ним как живые.


Глава одиннадцатая

Однажды, когда Саша был ещё болен, пришло от папы письмо. Бабушка
надела очки, села около Саши и стала читать.
- "Дорогие мои Оля и Саша! - писал папа. - У нас уже выпал снег, и
работа моя теперь идёт медленнее. Только вчера вернулся из небольшого
похода: ходили в район гейзеров. Мороз был десять градусов, а температура
воды в озерках от гейзеров тридцать шесть градусов тепла. Мы все отлично