"Владимир Карпович Железников. Солёный снег (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Их мог взять только Саша, - ответил Маринкин папа. - Он сегодня был
у нас, попросил у Маринки посмотреть мой альбом... И вот результат: нет
двух самых ценных марок.
В следующую секунду Маринкин папа и бабушка появились перед Сашей.
Они стояли рядом, безмолвные, как статуи.
Саша поднял на них глаза и, стараясь говорить как можно громче,
сказал:
- Я не брал марок. Честное слово, я не брал никаких марок.
Может быть, сейчас он даже сознался бы, отдал бы эти марки, но он
просто боялся сознаться.
- Саша, - сказал Маринкин папа. Он смотрел на Сашу сверху вниз, и
Саше казалось, что он сейчас клюнет его носом в самую макушку. - Я
понимаю, ты просто не подумал, тебе ничего не будет, я тебя заранее
прощаю, только отдай мне марки.
- Я не брал марок, - снова сказал Саша и даже более уверенно.
Маринкин папа снова клюнул носом. Только теперь Саше показалось, что
он просто готов заплакать и совсем не собирается клевать его в макушку.
- Ну, хочешь, я тебе дам за эти две марки пять марок: одну новую,
например, марку республики Танганьики, Великобританию, Канаду, Ирак и
любую страну по твоему выбору... Ну ладно, я тебе дам десять любых марок.
- Честное слово, я ничего у вас не брал, - сказал Саша. Ему стало
как-то полегче, он понял, что никто не докажет, что именно он взял эти
марки.
- Саша у нас никогда не врёт, - сказала бабушка.
Маринкин папа снова жалобно клюнул носом и сказал:
- Значит, это всё же сделала она, ну, я ей сейчас покажу!
Он выскочил из комнаты размашистым шагом, и Саша представил себе, как
он бежит по лестнице, прыгая сразу через пять, нет, через десять ступенек,
как он врывается домой и начинает страшным голосом кричать на Маринку и
клевать её своим длинным птичьим носом.
- Саша, - сказала бабушка, - а может, ты всё же взял марки?
- Ничего я не брал, - сказал Саша. - И чего вы ко мне все пристали? -
Он немного помолчал. - Бабушка, а что он сейчас сделает Маринке?
- Не знаю, - ответила бабушка. - Всякие бывают отцы. Один покричит и
успокоится, а другой перестанет разговаривать. Не будет её замечать, точно
она для него не существует: в общем, будет прорабатывать её своим
молчанием и презрением. А другой, может быть, и накажет ремешком.
Бабушка вышла из комнаты. Саша тяжело вздохнул. Он сидел на тахте,
под которой лежал его дневник с двумя марками. Ох эти проклятые две марки!
У Саши сами собой потекли слёзы и закапали на пол. Они падали на
чистый, аккуратно натёртый паркетный пол, и на полу появились светленькие
точечки от Сашиных слёз. И тут вернулась бабушка. Она посмотрела на Сашу и
сразу всё поняла.
Бабушка так сильно побледнела, точно случилось какое-то
большое-большое несчастье. Она подбежала к телефону, дрожащими руками
набрала номер телефона и закричала в трубку маме: "Немедленно приходи
домой!" Мама, видно, что-то спросила бабушку, и та ответила: "Жив, но
немедленно приходи домой". Она повесила трубку и заметалась по комнате.
Она металась по комнате до тех пор, пока не влетела мама.
- Полюбуйся на своего сынка, - сказала бабушка. - Вот к чему приводит