"Владимир Карпович Железников. Солёный снег (Повесть) " - читать интересную книгу автора

много, и Саша подумал, что Маринкин папа совсем не обеднеет, если отдаст
ему две марки для этого ненасытного, кровожадного Гошки.
- Ну, насмотрелся? - спросила Маринка.
Ей хотелось побыстрее убрать альбом в стол, потому что папа никому ни
под каким видом не позволял брать альбом с марками без его разрешения. И
Маринка впервые его сама держала в руках, и сделала она это только ради
Саши.
- Сейчас, - ответил Саша и покосился на Маринку. Нет, и просить не
стоит, всё равно не даст.
Он уже хотел отложить альбом, но тут позвонили в дверь, и Маринка
побежала открывать. А Саша вдруг сделал нечто странное, нечто ужасно
необыкновенное, нечто такое, что нельзя никому делать ни при каких
условиях: он вытащил из марочного карманчика две маленькие старенькие
марки (нет, он не взял большие, хорошие марки) и быстро положил их в
карман. При этом у него сильно-сильно заколотилось сердце.
Тут же вернулась Маринка. Саша уже стоял в другом конце комнаты.
Маринка взяла альбом и сунула обратно в стол. Саша решил ей сказать
что-нибудь весёлое и беззаботное, хотелось ему притвориться, но вдруг у
него пропал голос. Он постоял немного и прохрипел:
- Я пойду.
- Посиди ещё немного. Давай поиграем в "дочки-матери". Ты будешь мой
сын, а я буду готовить тебе обед.
Но Саша не стал играть и ушёл домой.
Дома он вытащил марки из кармана, разгладил их и положил в дневник.


Глава восьмая

Нельзя сказать, что Саша чувствовал себя спокойно. Нет, совсем не
так. Во-первых, ему совсем не хотелось есть, во-вторых, когда он делал
уроки, то поставил две большие кляксы.
Бабушка уже два раза говорила ему, чтобы он шёл гулять во двор, но он
отказывался.
И вдруг, когда Саша так сидел, раздался звонок в дверь. Он по
привычке прислушался, кто пришёл. И когда он услышал голос Маринкиного
папы, им овладел дикий страх, он судорожно схватил дневник и сунул его под
тахту.
- Евдокия Фроловна, - сказал Маринкин папа, - вы меня ради бога
извините, но произошла какая-то странная история: пропали мои две самые
ценные марки. Вы понимаете, каждой марке по сто двадцать лет. Я за ними
гонялся с детства.
- Вы уж простите меня, но я марки не собираю, - сказала бабушка.
- Извините, извините, я волнуюсь и говорю непонятно. Да, в конце
концов, дело даже не в марках, а в факте...
- В каком факте? - спросила бабушка.
- В факте пропажи.
- В факте пропажи?
- Ну да. Возможно, он взял их по глупости. Ну, знаете, как ребята, не
отдавая отчёта в своём поступке. Он ведь не понимает, какая это ценность.
- А я тут при чём? - не поняла бабушка.