"Николай Гаврилович Жданов. Морская соль " - читать интересную книгу автора

они поднимались на капитанский мостик. - Рында, - пояснил он, - это
сигнальный колокол, в который отбивают склянки, а рында-булиня - конец, за
который дёргают для удара.
- Я знаю, - вставил Япончик, - это самый короткий конец на корабле.
- Задавайте вопросы посерьёзнее, - сказал Стрижников. - Кстати
сказать, умело дёрнуть за рында-булиню - это тоже искусство. Попробуйте-ка
сами отбивать склянки - сразу у вас ничего не выйдет: тут нужна
пружинистая, натренированная рука. На корабле всё требует тренировки и
опыта.
- А какое тут самое главное оружие? - блестя глазами, спросил вдруг
Серб-Сербин.
- Самое главное? - переспросил капитан-лейтенант. - Вы что же, хотите
обязательно самое главное?
- Так точно, товарищ капитан-лейтенант, - серьёзно сказал
Серб-Сербин. - Я думаю, главный калибр тут главное, - добавил он,
показывая рукой на громаду орудийной башни, простёршей над палубой свои
мощные стальные стволы.
- Пойдёмте-ка, я вам покажу главное, - Стрижников порывисто
повернулся и зашагал вдоль борта.
Все в некотором недоумении последовали за ним.
- Торпеды, что ли, самое главное? - пробормотал крепкий рыжеголовый
Рогачёв.
Но "папа-мама" миновал шкафут и направился к кормовому срезу.
- Наверное, новое какое-нибудь оружие появилось, - громко зашептал
вице-старшина Колкин.
Но Стрижников подошёл к неприметному стальному каземату бортового
орудия и остановился.
- Читайте, Парамонов! - приказал он.
Волнуясь, Дуся прочёл вслух выбитые на броне слова:
- "27 апреля 1942 года, во время массированного налёта вражеской
авиации и артиллерии, на крейсере возник пожар, угрожавший взрывом
порохового погреба. Командир этого орудия Фёдор Петров, не пощадив жизни,
бесстрашно сбросил за борт горящие снаряды и тем спас корабль и своих
товарищей. Имя героя навеки внесено в список экипажа крейсера "Революция".
- Вот оно, наше главное оружие, - с какой-то почти суровой строгостью
сказал "папа-мама". - Самоотверженность, отвага, преданность Родине!
Он медленно снял фуражку, и нахимовцы, следуя его примеру, обнажили
стриженые головы.
В торжественной тишине отчётливо прозвучал сигнал горниста. Где-то
вдали он смешался с мелодией оркестра, игравшего на берегу, и стих,
растаяв в морском просторе.
Отрадное, гордое сознание своей причастности к флоту проникло в
сердца молодых моряков, и готовность быть верными суровым и прекрасным
законам боевого товарищества отдалась в душе каждого из них чистой и
сильной волной.


* * *

Перед тем как покинуть корабль, все они выстроились на палубе.