"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автора

поди, на сальных тахатах валяется... А тут все повысмотрит. Потом на
Казани пересмеивать будет, скажет: "Ай да боярыни московские! Княгине
великой служить не умеют!"
И с ног просто сбились бедные, чтобы лицом в грязь перед татаркой не
ударить!
Рано, еще едва брезжило по зимнему времени, только ранняя обедня
отошла, вершники подскакали к крыльцу.
- Царь пресветлый казанский Шигалей к ее царскому здоровью, к великой
княгине Елене, на поклон жалует.
Все зашевелилось в новом обширном дворце, недавно еще построенном
покойным государем.
Люди высыпали на крыльцо и у крыльца сгрудились.
Впереди всех, в высоких шапках, в шубах дорогих, с посохами в руках
два боярина наибольших: первым князь Василий Васильевич Шуйский, что на
двоюродной сестре самого царя Ивана женат, на Настасье, дочери Петра
Абрамовича, вторым, конечно, сам Иван Феодорыч Овчина-Телепнев-Оболенский.
Два думных дьяка за ними стоят, важные, толстые. Только зорко вокруг
поглядывают: нет ли где беспорядка?
Но все хорошо налажено.
Стража стоит в ряд... Народу немного, а все-таки собралась толпа
постепенно.
Кто из церкви идет, кто на рынок спешит... И останавливаются.
Особливо бабы. А иные нарочно пришли. Услыхали от кого из дворцовых, что
нынче казанский царь матушке великой княгине приедет челом бить, да потом
и женка его... Вот и собрались, стоят чинно поодаль от крыльца,
ждут-дожидаются. Только руками похлопывают, с ноги на ногу перескакивают:
морозец утренний больно лют!
Вот, окруженные мурзаками и казаками, показались сани большие,
широкие, коврами и мехами устланные; в санях важно так сидит, величается
нареченный казанский царь.
Дрогнула толпа!.. Вперед все подались: каждому поближе на татарина
взглянуть хочется.
С бердышами, с пищалями стражники, расставленные у самого крыльца,
осаживают народ, не дают порядка нарушить.
Остановились сани. С трудом вылазит из них Шигалей. Высокий, грузный,
хоть и не стар еще, а медлителен, ленив в каждом движении...
Отвесив поясные поклоны по уставу, Шуйский и Овчина приняли царя:
- Мир тебе, господине, царь казанский Шигалей!.. В час благой добро
пожаловать!..
Дьяк один по-татарски передал привет царю от бояр.
- И с вами мир! Да благословит этот день Аллах милосердный!.. -
отвечал царь и, поддерживаемый под руки боярами, ступил на крыльцо.
За ним его два ближних советника: почтенные важные татары с
подстриженной бородой, с ногтями, выкрашенными в красновато-коричневый
оттенок особенной краской, хной по-ихнему.
Чинно все поднялись по ступеням. В сени в первые вступили. Тут хана
встретил сам царь-малютка, окруженный боярами. И дьяк царский тут, и
пристав посольский, который татарскую речь хорошо знает. И казначей
Головин Владимир Васильевич, ближний боярин, тут же. На всякий случай:
может быть, пожалуют чем гостя? Так чтобы казначей мог записать и выдачу