"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу авторагрехов...
И, приняв крест из рук у стоявшего рядом архиерея, он осенил широким крестным знамением больного. - Аминь... - опять зарокотало людское эхо... - Вот, спаси тебя Господь... Сразу словно легче стало... Чую, теперь доживу до утра... Увижу еще раз солнце красное... - пролепетал Василий. - А я было боялся... Княжич Иван в это самое мгновение проснулся и от холода, проникавшего к нему за спинку, и от людского говора. Ведь у него в опочивальне тихо так ночью. Только и слышно: светильники в лампадах потрескивают да сам он ровно, тихо дышит. А тут - совсем другое... Оглянулся - испугался... уже заплакать готов. Вдруг увидал отца. Хотя и не часто и не подолгу приходилось занятому государю пестовать первенца, но любили они очень друг друга. И сразу рванулся княжич Иван к отцу... - Тятя!.. Осторожно приблизил Овчина ребенка к лицу Василия. Пока тот пересохшими губами прикоснулся к волосам своего первенца, ребенок разглядел страшную перемену, происшедшую с князем, сразу отшатнулся от отца, оглянулся, увидал мамку Челяднину и так рванулся к ней, что чуть не выпустил его из рук князь Овчина. - Мамка... мамушка... боюсь... Страшный тятя какой!.. - и зарыдал ребенок. Быстро схватила Аграфена Челяднина на руки питомца, нежно прижала к груди, стала пестовать, утешать и шептать: - Помолчи, милый, желанный мой! Не надо... грех так... Болен тятя... Отче наш... Ребенок понемногу утих и быстро снова заснул. Великий князь, в душе которого больно отозвался искренний возглас неразумного ребенка, весь задрожал было, но осилил себя и снова заговорил: - Агра-фена... помни... слушай, о чем в мой смертный час прошу и наказываю тебе... Богом клянись... и святым распятием Его... И безгрешной кровью Христовой - беречи и холити младенца, наследника моего... На пядь единую не отойти от него... Душу свою и себя загубить, смерти себя предать... но его от всякого лиха хранить и беречи... Клянешься ли? - Клянусь и крест на том целую! - положив руку на крест, протянутый Даниилом, а затем и прикладываясь к святыне, громко поклялась мамка, и так без ума любившая своего питомца. - Ладно. Верю. А вы, бояре, ближние синклиты, стратиги и други мои... все клянитесь и крест целуйте на царство сыну моему первенцу, великому князю и царю всея Руси, Ивану Васильевичу... - Клянемся и крест святой целуем на верность и царство великому князю и царю всея Руси, Ивану Васильевичу! - опять зарокотало людское эхо. - А удел Юрия и прочее по царству как быть - о том воля моя писана... и княгиня великая опекой и обороной сыну моему до его лет пятнадцати... Клянитесь в том же... - с последним усилием произнес Василий. Повторно зарокотали глухие голоса слова присяги. - Ладно. Крепко теперь будет. Братьев распрю какую затевать с княгиней и с княжичем али до спору не допускайте. Им - своего довольно... Тебе, князь Михайло Глинский... Тебе, Шигоня... И тебе, Иван Юрьич, как |
|
|