"Владимир Жариков. Четырнадцатое, суббота " - читать интересную книгу автора

Катька решила, что все мы сволочи и негодяи, бросили ее одну на
произвол судьбы, а сами смотались. Но о том, что она думала, мы узнали часом
позже, ибо в течение этого часа проводилась спасательная операция. Переорать
реку и объяснить что-то Катьке было невозможно, мы просто по очереди
пытались перекинуть к ней веревку, чтобы она ухватилась за нее и переплыла
на наш берег. С десятой или двенадцатой попытки веревка до нее долетела,
чуть не стукнув по голове привязанным к концу камнем. Потом жестами и
знаками мы долго пытались передать ей команду "хватайся и плыви". Короче,
через час наша группа в полном составе собралась у перевернутого плота.
- А как мы достанем наши вещи? - спросила Ленка, пытаясь просунуть под
плот руку.
Наверно не стоит объяснять, что перевернуть обратно трехтонную махину
без помощи подъемного крана не представлялось возможным.
- Плот надо разобрать, - сказал командор. - Завтра свяжем заново.
Потеряем день, а что делать?!
- Какое сегодня число? - спросил Леха, ни к кому конкретно не
обращаясь.
- Тринадцатое августа, - ответил я.
- А день?
- Пятница, однако.
- Ну вот, этим все сказано, - произнес Леха тоном законченного
пессимиста.
- Да бросьте вы, ребята! - сказал командор. - Все нормально, все живы,
могло быть и хуже. И вообще, это для американцев несчастливый день -
пятница. У нас, ин Раша, всегда несчастливым днем считался понедельник.
Помните песню? "Видно в понедельник их мама родила..."
Итак, всей группой мы навалились на разборку плота. Ломать - не
строить. Через час на берегу раздельно лежали бревна, жерди, жердочки и наше
барахло. Резиновые мешки, надежно привязанные к настилу, оказались целы -
ничего не промокло, не утонуло и не уплыло. Часть веревочек, которыми были
связаны между собой бревна, пришлось разрезать, поскольку узлы находились с
другой стороны плота.
- Чем же мы завтра будем вязать плот? - спросил Леха, скорее
риторически.
- Придумаем, - ответил командор. - Еще не вечер.
Тем не менее наступал вечер, потому что день клонился к закату. Мы
насквозь промокли, продрогли и устали, хотелось есть, значит необходимо
срочно ставить лагерь, переодеваться и готовить ужин.
- Я тут зимовье поблизости заприметил, - сказал Леха.
Для тех, кто не въезжает. Зимовье - это небольшая избушка, которую
ставят охотники на достаточном удалении от дома, чтобы в зимнее время было
где переночевать или обогреться, ежели ночь или непогода застанет в пути и
помешает вернуться домой. По неписаным таежным правилам воспользоваться
такой избушкой может любой путник, двери у них никогда не запирают. Надо
только оставить после себя порядок, запас дров, спички и какой-нибудь еды:
крупу, соль, тушенку - кому-нибудь да сгодится.
Поэтому мы решили не возиться с палатками и переночевать в избе.
Избушка была небольшая - шесть на четыре метра, может чуть больше - без
сеней и вместо фундамента стояла на толстых кряжистых пнях. Печка,
занимавшая пол-избы оказалась русской, что довольно странно, ибо как правило