"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

раскисшей грязи.
За Богодуховской балкой начался Пастуховский рудник. Поселок был
черный от угольной пыли.
Здесь, как и у нас, заборы были низкие, сложенные из дикого камня
песчаника, даже крыши землянок были покрыты тонкими каменными плитами.
Улочки все узкие, шага три от забора до забора. Старые землянки,
повалившиеся в разные стороны, были похожи на толпу подгулявших шахтеров,
бредущих в обнимку неизвестно куда и зачем.
Едва я вошел в первую улочку, как рыжая цепная собака вскочила на
крышу землянки и облаяла меня, потом спрыгнула на землю и продолжала
хрипло брехать, гремя цепью.
Невдалеке, пугая страшным видом, стояла шахта "Италия". Над воротами
на железной сетке виднелись крупные буквы: "Угольные копи, Шульц Апшероден
фон Графф".
Дул пронизывающий ветер. Я шагал мимо кабака, где на вывеске был
нарисован красный рак, держащий в клешне кружку с пивом.
Под забором среди сваленных пивных бочек я увидел группу оборванных
рудничных ребят. Двое играли в карты, остальные тоскливо пели сиплыми
голосами:

Вот мчится лошадь по продольной,
По узкой, темной и сырой,
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.

В кабаке дрожали стекла от пляски. Ребята не обращали на грохот
никакого внимания и продолжали заунывно петь:

Двенадцать раз сигнал пробило,
И клетка в гору пронеслась,
Подняли тело коногона,
И мать слезою залилась...

Меня поразила худенькая девочка лет семи, с бледным лицом и большими
черными глазами. На тонкой шее у нее висел медный крестик. Девочка сидела,
поджав под себя красные босые ноги и натянув на озябшие колени юбчонку.
Она держала в дрожащих пальцах папиросу и, жадно затягиваясь, курила. Я
никогда не видел, чтобы девочки курили табак. Не зря она по-стариковски
кашляла.
А ребята пели негромко, лениво, будто им не хотелось петь:

Я был отважным коногоном,
Родная маменька моя,
Меня убило в темной шахте,
А ты осталася одна...

Чтобы меня не заметили рудничные ребята, я нагнулся, делая вид, что
очищаю щепкой налипшую грязь. Но меня увидели.
Коренастый, одетый в черные лохмотья мальчуган, наверное вожак,
подошел ко мне вразвалку, запустив руки в карманы по самые локти. Он