"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

возможностями, ни с особенностями техники. На этой почве возникали споры,
конфликты. Это не могло не отражаться на наших взаимоотношениях.
Подобное бывало и на фронте. Почти всю войну я прошел в одной должности
начальника артиллерийского вооружения части. Была в моем подчинении
мастерская.
К зиме готовили пушки и гаубицы для перевода на зимнюю смазку и заново
просаливали похожие на поршни воротники противооткатных механизмов. Для
этого требовался говяжий жир: чем-либо другим кожаные воротники пропитать
невозможно. По совету начальника мастерской я написал рапорт командиру,
прося его выдать три - четыре килограмма говяжьего жира. Вечером вызывает
меня командир и в присутствии снабженца начинает внушать:
"Это что за обман? У тебя есть специальная пушечная смазка, зачем тебе
жир, картошку жарить? "
С трудом удалось убедить, что нельзя нарушать технические условия.
Нечто подобное было и на полигоне.
Инженер Володя Казарин, докладывая высокому начальству в присутствии
одного из полигонных политработников, сказал: "А один подземный прибор
"захлебнулся". Он не рассчитан на высокие показания". В конце совещания
политработник возмущенно потребовал разобраться, почему прибор поставили в
воду, в результате чего он захлебнулся...
В другой раз представитель из Москвы заявил Сердобову, что морская
группа никуда не годна, поскольку не выставила на поле корабли... Сердобов,
еле сдерживаясь, ответил:
- Воды нет. К тому же на Новой Земле, говорят, и корабли выставляли, но
опять же не на суше.
- А сами начальники как живут? - кипятился Василий Николаевич в беседе
со мной. - Ходят в белых шелковых кителях, ездят в герметических "Победах",
радиоактивную пыль не глотают. Некоторые оставили жен и укрылись за колючей
проволокой. Здесь никто не осудит, сюда не приедет первая жена устраивать
скандал - не пропустят.
В этом он был прав. Несколько руководящих офицеров обзавелись вторыми
семьями. Двое из них - политработники.
Улеглись в тот раз далеко за полночь, но скоро проснулись от робкого
стука в дверь. Я открыл и в освещенном коридоре увидел молодую женщину в
цветастом декольтированном сарафане. Назвав меня по имени и отчеству, она
сообщила, что меня просят посетить "спецотдел". И добавила:
- Одевайтесь, я подожду у подъезда. Проходя мимо вахтера, я спросил:
- Кто эта женщина?
- В "особняке" работает, - ответил солдат.
Я подумал, что "особняком" называют дом начальника полигона и, видимо,
эта женщина - его домработница. Но когда вышел из подъезда, все стало ясно.
- Вас просят в третью комнату особого отдела. Это двухэтажный дом возле
столовой.
"Прознал особист про наш разговор с Сердобовым, - мелькнула мысль.
Сработал подслушивающий аппарат".
В третьей комнате меня встретил подполковник лет сорока. Лицо
добродушное, и в разговоре прост.
- Ничего, что поздно? - тряся обеими руками мою руку, спросил он. - Мы
работаем ночью - не жарко.
- Если надо, можно и ночью, - ответил я, садясь к столу.