"Витаутас Жалакявичус. Никто не хотел умирать (сценарий) Перевод с литовского Г. Кановичюса" - читать интересную книгу автора - Мертвых? - прервал его Бронюс.
- Хотя бы, - покраснел секретарь. - Слушай. - Локис схватил секретаря за лацканы обшарпанной куртки. - Ружье я взял в руки в июне сорок первого. Пять лет день изо дня я топтал человечье мясо. Хватит! Поверь, мертвых защищать поздно. И отца моего - тоже поздно. И притом какой из меня сейчас солдат? Неповоротливая мишень. - Может, ты и прав, - согласился секретарь и прищурился. - Тогда я поговорю с Донатасом. Пусть он останется. Дадим оружие. - Нет, - смутился Бронюс. - Нет. Нельзя ему власть. Перестреляет всех. Начнет со своих. Те всегда ближе. - А Миколас? Учитель? - Не знаю. - Бронюс покачал головой и долго молчал. - Добрый он чертовски. Был в партизанах, так, говорят, всю дорогу немцев листовками агитировал: "Гитлер капут!" Думал, по-хорошему их можно. Секретарь снизу поглядел на скуластое, доброе лицо Локиса и хихикнул. - Да-а-а... - Да... Они медленно пошли по площади. - Думал, - сказал Локис, - все время гадал: чем займусь после войны? Учиться буду? Работать? Где? Что?.. Не было у меня с детства мечты. Привычки загадывать не было. Это уже Советская власть нас приучила: кем, товарищ, желаете стать? О чем, товарищ, мечтаете?.. Косил, пахал, гонял лошадей. И думал, так будет до смерти... Как отец. Но сейчас уже и я желаю желать... - Чего? - спросил секретарь. - Не быть солдатом. Я мало читал, ты знаешь. Мало любил... Хочу найти - А солдат разве не "свое"? Разве высокая миссия советского... - Я остаюсь, - прервал его Бронюс и опустил руку. - Только не говори мне красивых слов. Это тоже мы научились в последние годы. Шли молча. Потом секретарь сказал: - У Домового много людей. Некоторые из них служили в немецкой армии. Знают, как держать ружье. - Мы тоже не забыли, - буркнул Локис. Из конторы вышел Вайткус и пошел поперек площади. Локис и секретарь стояли и слушали, как стучат его сапоги. За новым председателем, словно на привязи, семенил сапожник, отец его, немой. - Не давайте воли мести, - сказал секретарь. - Это плохой советчик. Жена святого Юозапаса хлопотала в риге. Вошел Вайткус и спросил: - Есть тут кто? Она вздрогнула. Потом бросилась к Вайткусу и сжала его в объятиях. - Свободен? Жив? Единственный мой! Думала, убьют тебя язычники. - Я пиджак оставил, - сказал Вайткус. - Поношенный... Но когда нет другого... Женщина не отпускала его, и он не знал, что делать. - Когда увели тебя, думала, не свидимся. Господи! Господи! Господи! Язычники! Вайткус по-прежнему не знал, что делать. - Где Юозапас? - спросил он. - Нету, - прижималась к нему женщина. - Самогон гонит. Пусть работает человек. Люблю тебя, непутевый! |
|
|