"Луи Жаколио. Факиры-очарователи" - читать интересную книгу автора

отъезда. Бедный малый сам был счастлив поговорить со мной. Я прожил много
лет на юге Индии и свободно говорил на тамульском наречии, мягком и звучном
языке далекого Дравида, на котором никто не говорил в Бенаресе. Кавиндасами
был рад побеседовать о своей чудной родине, полной древних руин, о старых
пагодах, осененных единственной в мире растительностью, о манускриптах,
выцарапанных шипом розы на пальмовых листьях.
Я вышел с Амуду из Бенгалии, моим рулевым, который знал наизусть все
уголки Бенареса, и вернулся лишь к обеду.
Безусловно, индусские факиры самые искусные в мире очарователи,
магнетизеры и престидижитаторы, и, отбросив в сторону их россказни о
вмешательстве духов, я все-таки отдаю должную справедливость тому, что в
них, очевидно, есть большая доза магнетизма, раз они могут проявлять свою
силу даже на неодушевленных предметах.
Во всяком случае до сих пор я не мог поймать ни одного факира в плутне
и на этот раз решил следить за Кавиндасами вовсю, чтобы узнать, чем он
пользуется при своих сеансах.
На другой день он явился в назначенное время.
Сидя на террасе, я любовался на чудный вид Ганга, залитого солнцем, как
вдруг одна из циновок приподнялась и я услышал голос Кавиндасами.
- Салям, доре (здравствуй, господин)!
- Салям, тамби (здравствуй, друг)! - ответил к на тамульском же
наречии. - Ну что, стоит ли бенгальский рис танджаорского?
- Рис, который я ем во дворце Пейхвы, не стоит тех диких кореньев,
которые я собираю возле моего шалаша в Тривандераме.
- Почему? Разве зерна карри на берегах Ганга не так же чисты, как и те,
что родятся на Малабарском берегу?
- Слушай: здесь не растет кокос, и вода священной реки не может
заменить соленой воды. Я житель морского берега, как и кокосовая пальма
прибрежное дерево, и мы оба умираем, если нас удалят от океана.
В этот момент легкое дыхание бриза, повеявшего с юга, пронеслось в
окружающей нас атмосфере... Глаза факира засверкали.
- Это ветер моей родины... Чувствуешь ли ты его? Его аромат принес мне
столько воспоминаний...
И он задумался. Очевидно, перед его духовными очами проходили картины
его родного берега, таинственных подземелий пагоды Тривандерама, где его
учителя-брамины посвятили в тайны своей науки.
Вдруг он поднялся и приблизился к той же вазе, над которой он уже
проявил вчера свою силу. Ваза была до краев наполнена водою, факир простер
над ней свои руки, не касаясь воды, и замер в этой позе.
Я подошел поближе, желая посмотреть, что будет дальше.
Не знаю, или он был, как говорится, не в настроении, или же его "фокус"
был плохо подготовлен, но только прошел уже почти час, а и вода, и факир
были все в том же положении.
Я уже отказался от мысли увидеть что-нибудь интересное, как вдруг вода
покрылась легкой рябью, точно на нее дунули. Опершись руками на край вазы, я
почувствовал легкую свежесть, потянувшуюся от воды, и брошенный мною на
неподвижную доселе поверхность воды лепесток розы тихо поплыл к другому краю
вазы.
Мало-помалу вода заколыхалась сильнее и сильнее и, наконец, забурлила,
как на самом сильном огне. Волны уже перекатывались через распростертые руки