"Луи Жаколио. Факиры-очарователи" - читать интересную книгу автора

они опустились передо мной на колена и коснулись лбом моей руки. Имя одного
из них Мадба, и этого имени я никогда не забуду.
Они умоляли меня не выходить из дома Но возможно ли это было, раз мой
муж был на улице? Сначала вернулся Альфред, который сказал, что Генри жив и
здоров. А наши четыре защитника выбегали каждую минуту в сад, чтобы прогнать
поджигателей, которые собирались зажечь и наш дом. Потом выстрелы стали
слышаться уже совсем близко, и вдруг вернулся муж в страшном испуге за нас.
Он заставил нас покинуть дом из боязни, что он будет окружен.
Закутанные в черные покрывала, чтобы скрыть наши легкие одежды, которые
были бы хорошо видны при свете пожаров, мы пробирались с мужем и сначала
спрятались в темной чаще деревьев, а потом в одной из отдаленнейших беседок
нашего сада. Стены этого маленького здания были страшно толсты, и так как
вход был один, то можно было немного отдохнуть.
Здесь мы пробыли очень долго, говоря между собою шепотом и
прислушиваясь к каждому шороху. По шуму было слышно, что толпа то
приближалась, то удалялась. Но никто на нас не нападал, и еще многие из
наших кавалеристов пришли присоединиться к нам и дали клятву отдать жизнь за
нас. Банда вооруженных разбойников бросилась было в наш дом, но двое из них
были тотчас же убиты, а остальные разбежались. В эту минуту Ромон-Синг,
туземный капитан, принес нам четвертое знамя полка. Бедный друг, одна из
жертв полковника! Он не покидал нас ни на минуту. Генри дождался рассвета,
чтобы отправить нас в европейские казармы. Но кавалеристы дрожали при мысли
проводить нас туда. Все наши конюхи разбежались и потому Генри сам должен
был запрячь лошадей. Мы с Элизой сели в коляску, а на козлы сел один из
кавалеристов. Генри и Альфред собрали вокруг нас девятнадцать солдат 3-го
полка, а во главе полка стал Ромон-Синг. Пришел один из бывших осужденных, и
стал проситься к нам в провожатые. Но муж отказался взять его, говоря, что
по долгу он должен был бы препроводить его обратно в тюрьму. Бедняга ушел
огорченный.
По дороге нам встретился стрелок из 6-го гвардейского драгунского полка
Его преследовало несколько сипаев, он был без оружия и весь в крови, раненый
в голову и в руки, мой муж убил из пистолета одного из нападавших и посадил
стрелка к нам в коляску. А тем временем наши провожатые держали других
сипаев на почтительном расстоянии, но не стреляли. Очевидно, они разделяли
их отвращение к европейскому солдату.
Прибыв в казармы и убедившись в нашей безопасности, наши провожатые
вернулись к восставшим, а с нами осталось несколько стрелков". Вот каково
это трогательное письмо, и вряд ли хоть один англичанин осмелиться
оспаривать его.
Я прибавлю, что ни один из офицеров 3-го полка, подавшего сигнал, не
погиб от руки солдата, а между тем многие из них, а в особенности полковник,
были всем ненавистны.
Дели, бывшая монгольская столица, центр громадных складов, не
охраняемая лишь туземными войсками, перешла в руки восставших, и если бы
перешел и Пенджаб, то власти англичан пришел бы конец, но они как-то сумели
сохранить его верным себе. Им помог сэр Джон Лауренс. Извещенный по
телеграфу о восстании, он искусно задержал распространение этого известия.
Под предлогом обучения новых рекрутов он отобрал у двух полков сипаев все их
оружие, потом приказал сдать оружие и другим полкам. Те не понимали, в чем
дело, удивляясь странному распоряжению начальства. Меньше чем в три дня все