"Луи Жаколио. Факиры-очарователи" - читать интересную книгу автора

"Я принял флюидическое тело"... Это было все, что мне удалось добиться
от Кавиндасами.
Окрестные жители, пораженные его страшной худобой и видом скелета,
звали его Карли-сава, т. е. живой мертвец Карли.
Так кончают индусские медиумы, медленно доводящие себя до полного
отупения и почти идиотизма.
Как говорят брамины, все эти чудеса и явления есть не что иное, как
доказательства существования Питри, то есть, душ предков, которые ими
пользуются для сношений с людьми.
Смеяться над этим верованием не следует, т. к. все религии, а в
особенности христианство, признают существование посредников между людьми и
высшими мирами. У каждой свои и имена их: Питри, дева, ангелы, святые, дивы,
духи, и как индусы верят в огненные руки и явления духов, так и верующие
христиане верят в огненные языки апостолов, явления святых и во все чудеса
своей религии.
Единственная разница в том, что в Индии каждый волен творить чудеса,
между тем, как в Европе полицейский комиссар непременно сунет свой нос и
начнет разбирать в чем дело...
После отъезда факира я решил осмотреть подробнее Бенарес и начал осмотр
с самого старинного памятника священного города, а именно с мечети
Аурензеба, которую этот победитель возвел на развалинах индусской пагоды,
чтобы унизить гордость побежденных.
Аурензеб был самым замечательным из всех властителей, царствовавших в
Индии, - это была странная смесь пороков и величия, жестокости и
справедливости. В памяти индусов он оставил такие глубокие следы, что и до
сих пор они его зовут не иначе, как великий император. И действительно это
интересная личность в истории не только Индии, но и всего мира.
Чтобы достигнуть трона, он зарезал своих двух старших братьев Дару и
Худжа, и, свергнув родного отца Шах-Егана, посадил его в крепость.
Несколько анекдотов выкажут более ясно характер Аурензеба и нравы
индусских дворов, нежели мои личные заключения.
Старый государь Шах-Еган скончался на восьмом году после потери своего
трона, и надо сказать, что Аурензеб обращался с узником с почетом и
уважением, должными бывшему монарху.
Однажды он посватался к дочери своего брата Дара для своего сына
Акбара, в надежде, что этот союз соединит вновь две семьи, но Шах-Еган и его
приближенные сочли это за оскорбление.
Свергнутый император ответил, что наглость узурпатора может равняться
лишь его преступлениям, а молодая принцесса, вооружившись кинжалом, заявила,
что предпочитает лучше тысячу раз умереть, нежели выйти за сына убийцы
своего отца.
Все это, конечно, было передано Аурензебу, который не подал вида, что
он недоволен и, по-видимому, покинул этот проект.
В другой раз он попросил у бывшего императора некоторые из
драгоценностей, которые, по его мнению, должны были стать украшением его
трона. Шах-Еган ответил, что он велит разбить их молотком, если только
попробуют взять их у него силой.
- Пусть же он хранит их, - ответил новый император, - и передайте ему,
что он может взять хоть все мои бриллианты.
Старый князь был тронут этой скромностью и послал почти все