"Никос Зервас. Кадеты Точка Ру" - читать интересную книгу автора

и властно, да так напористо, что Сахарский немедля проснулся:
- Порви, уничтожь его! Книга, черная книга! Лестница, лестница в
небеса! Разверни лестницу.
Вот что сказал ему голос. Сахарский быстро выбрался из кресла и, слегка
похохатывая от предчувствия скорой разгадки, дрожащими руками включил
старинный катушечный магнитофон и достал из коробки заветную "Лестницу в
небеса". Он поставил ее наоборот, как часто делал с друзьями в далекой
молодости, когда было модно и весело так развлекаться. И теперь,
разворачивая музыку сверху вниз, задом наперед, он жадно слушал, как голос
певца, удивительно похожий на подвывание оборотня, складывается в
сатанинские мантры. Сахарский успел прослушать только два раза, когда голос
в мозгу Сахарского зазвучал снова. Теперь он произнес единственное ключевое
слово, которого так долго ждал убийца.
В который раз Сахарский поразился своей гениальности. Он бросился к
рабочему столу и начал готовить формулу убойного зелья. Во-первых, бумага.
Настоящая бумага середины девятнадцатого века. Эту проблему Сахарский решил
без посторонней помощи: наверху, на полке рядом с Книгой Тота и "Розой Мира"
пылилась драгоценная подшивка журнала "Телескоп". Безжалостно вырвал чистую
страничку задней обложки и торопливо разгладил ее жесткими ладонями. Ага,
ага. Теперь чернила. Старые чернила! Он бросился к телефону и, заикаясь от
волнения, закричал:
- Алло, Роза Мы-м-михална! Что? С-спите?! Не надо спать, Роза Михална,
это Сах... Сахарский. Да! Вспомнили?! Вас предупредили, д-да? П-передайте
Михаилу Яковлевичу, что м-мне нужны чернила. Ну так зы-з... запишите!
Чер-ни-ла, и непременно де-девятнадцатого века! И еще, еще запишите! Гравюра
Мейерса, любая! 3-золотой перстень с печаткой, обязательно аллегорический
символ, обязательно! Далее пишите, ку-кусок старинного серебра. Монета
Трансильванского гы-графства. Пока все! Д-да! Обнимаю Вас, милейшая, обнимаю
и це... целую!
Ровно через сутки специальный курьер от Михаила Лебедзинского доставил
Сахарскому небольшой ящичек с ингредиентами. Сахарский работал с упоением,
осторожно вдыхая запах старых чернил, переданных из запасников
провинциального краеведческого музея. Он работал строго по формуле. Ранним
утром взрывчатая смесь была готова. Сахарский, кашляя от папиросного дыма,
набрал номер Артемия, дождался, пока бесконечные гудки прекратятся и
взбодрится автоответчик.
- Хватит спать, - грубо сказал Сахарский, морщась от головной боли. - У
м-меня все готово.

Глава 14. Клочки по закоулочкам


Поэт! не дорожи любовию народной,

Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

А.С.Пушкин. Поэту