"Анджей Збых. Ставка больше, чем жизнь (про войну)" - читать интересную книгу автора

было пятьдесят стодолларовых банкнот.
- Я не мог, ошибиться, - сказал Лехсе. - Сразу же по приезде в Варшаву
пересчитал обе пачки. В них было ровно пять тысяч долларов. Перед этим, -
он на миг заколебался, - они лежали в моем портфеле, который в течение
часа был при мне.
- Оставим пока этот вопрос, - сказал Клос. Заметив минутное колебание
Лехсе, подумал: "Зерно посеяно, теперь необходимо время, чтобы оно
проросло". - Для меня остается неясным еще один вопрос, господин
Вонсовский. Три дня назад вы показали, что донесение на имя начальника
штаба местного гарнизона в Вене переслали в сентябре при посредничестве
одного из ваших друзей. На следующий день вы опровергли прежнее свое
заявление, сообщив, что в донесении содержалась инструкция для группы
заговорщиков в Вене на случай удачного покушения на жизнь нашего фюрера.
При этом вы упустили из виду одну существенную деталь.
- Я все сказал, - ответил с беспокойством Вонсовский.
- К сожалению, нет. Вы не назвали имя человека, который передал это
донесение. Во время обыска в вашем кабинете, когда я сидел на американском
вращающемся стуле и просматривал бумаги, мне попали в руки два конверта с
адресами. Я должен вам помочь вспомнить?
- Тот человек... - начал непринужденно Вонсовский, всматриваясь в лицо
Клоса, как будто бы ища в-нем ответа, - тот человек, - повторил еще раз, -
не знал, что посылает. - Вонсовский явно тянул время. Взгляд Клоса,
обращенный в сторону допрашиваемого, подтверждал, что ему все понятно. - Я
просил бы, - продолжал Вонсовский, - разрешить мне не упоминать имя этого
человека.
- Вы должны сейчас же назвать это имя! - крикнул Лехсе.
- Хорошо, господин обер-лейтенант, - ответил Вонсовский, - но я должен
вас предупредить, что вы еще пожалеете о том, что задали мне этот вопрос.
Отправил это донесение ваш непосредственный шеф.
- Кто? - с удивлением спросил Клос. Он вскочил с места и начал ходить
по комнате, разыгрывая перед Лехсе высшую степень растерянности и
волнения.
- Да, - подтвердил Вонсовский, - это был оберст Герберт Рейнер.
Лехсе молча встал, открыл дверь, жестом подозвал эсэсовца и приказал
проводить арестованного. Стенограф, как будто испуганный тем, что
произошло, поспешно собирал свои бумаги.
После ухода Вонсовского Лехсе тяжело опустился в кресло напротив Клоса.
- Для меня вопрос ясен. Теперь я понял, что искал Рейнер в охотничьем
домике на следующий день после ареста Вонсовского. Благодарю тебя, Ганс,
за то, что ты вовремя помешал ему изъять эти документы.
- Просто не верится, - сказал Клос, - чтобы оберет Рейнер был
предателем.
- Ты еще молод, Ганс, а я старый полицейский. Факты говорят за себя. Мы
не должны поддаваться сентиментальности.
- Ты прав, но не знаю, как теперь поступить. Ведь я должен сообщать
Рейнеру о каждом новом имени, названном Вонсовским.
- Предлагаю отстранить Рейнера от участия в следствии, - ответил Лехсе.
- Доложим Дибелиусу, пусть решает.
- Да, - сказал Клос, - теперь дело за Дибелиусом. Хотя не знаю, должен
ли я сообщать ему все. Я имею в виду эту историю с долларами. Я верю,