"В.Зазубрин. Щепка ("Сибирские огни", No 2 1989) (про революцию)" - читать интересную книгу автора Коммунист, приговоренный за взяточничество, опустил круглую стриженую
голову, в землю глухо сказал: - Простите, товарищи. А веселый с русой бородкой, уже без пенсне, и тут всех рассмешил. Стал, скроил глупенькую рожицу. - Вот они какие, двери-то на тот свет-без петель. Теперь буду знать. И опять Срубов подумал, что их не будут расстреливать. А комендант, все смеясь, приказал: - Повернитесь. Приговоренные не поняли. - Лицом к стенке повернитесь, я к нам спиной. Срубов знал, что, как только они станут повертываться, пятеро чекистов одновременно вскинут револьверы и в упор каждому выстрелят в затылок. Пока наконец голые поняли, чего хотят от них одетые, Срубов успел набить и закурить потухшую трубку. Сейчас повернутся и - конец. Лица у конвоиров, у коменданта, у чекистов с револьверами, у Срубова одинаковы-напряженно-бледные. Только Соломин стоял совершенно спокойно. Лицо у него озабочено не более, чем то нужно для обыденной, будничной работы. Срубов глаза в трубку, на огонек. А все-таки заметил, как Моргунов, бледный, ртом хватал воздух, отвертывался. Но какая-то сила тянула его в сторону пяти голых, и он кривил на них лицо, глаза. Огонек в трубке вздрогнул. Больно стукнуло в уши. Белые сырые туши мяса рухнули на пол. Чекисты с дымящимися револьверами быстро отбежали назад и сейчас же щелкнули курками. У расстрелянных в судорогах дергались ноги. Тучный с звонким визгом вздохнул в последний раз. Срубов подумал: "Есть душа или нет? Может быть, это душа с визгом выходит?" их в темный загиб подвала. Двое таких же лопатами копали землю, забрасывали дымящиеся ручейки крови. Соломин, заткнув за пояс револьвер, сортировал белье расстрелянных. Старательно складывал кальсоны с кальсонами, рубашки с рубашками, а верхнее платье отдельно. В следующей пятерке был поп. Он не владел собой. Еле тащил толстое тело на коротких ножках и тонко дребезжал: - Святый боже, святый крепкий... Глаза у него лезли из орбит. Срубов вспомнил, как мать стряпала из теста жаворонков, вставляла им из изюма глаза. Голова попа походила на голову жаворонка, вынутого из печи с глазами-изюминками, надувшимися от жару. Отец Василий упал на колени: - Братцы, родимые, не погубите... А для Срубова он уже не человек-тесто, жаворонок из теста. Нисколько не жаль такого. Сердце затвердело злобой. Четко бросил сквозь зубы: - Перестань ныть, божья дудка. Москва слезам не верит. Его грубая твердость толчок и другим чекистам. Мудыня крутил цигарку: - Дать ему пинка в корму-замолчит. Высокий, вихляющийся Семен Худоногов и низкий, квадратный, кривоногий Алексей Боже схватили попа, свалили, стали раздевать, он опять затянул, задребезжал стеклом в рассохшейся раме: - Святый боже, святый крепкий... Ефим Соломин остановил: - Не трожьте батюшку. Он сам разденется. Поп замолчал - мутные глаза на Соломина. Худоногов и Боже отошли. - Братцы, не раздевайте меня. Священников полагается хоронить в |
|
|