"Михаил Зайцев. Час ворона" - читать интересную книгу автора

скисшей капусты, солярки и гнилого мяса. Помимо собственной тени, я
умудрился заметить впереди пару заплетающихся ног в угольно-черных брюках и
догадался, что догоняю Толика, который в том же положении, что и я, то есть
согнутый пополам, трусит под опекой суровых конвоиров. Потом тень моя
исчезла, растворилась в теневом пятне более внушительных размеров, я
уткнулся коленями в железные ступеньки и сообразил, что ступеньки эти ведут
в салон допотопного автобуса Львовского автозавода. Получив ощутимый удар по
заднице, я кое-как забрался в автобус и с чужой помощью упал в проходе.
Сзади заматерились. Сначала незнакомый голос матерился по-хозяйски, затем
знакомый голос Захара матюгнулся сдавленно и злобно. Удар твердого по
мягкому. Что-то упало. Не иначе Захар. Хлопнули автоматические автобусные
двери, чихнул и затарахтел мотор. Автобус тронулся с места, и я осмелился
приподнять голову.
Мы трое, Толик, Захар и я, лежали на полу в узком проходе между
автобусными сиденьями. Рифленые подошвы дорогих Толиных ботинок совсем
рядом, руку протяни и дотронешься до них. Но и у меня, и у Толика руки
скованы наручниками за спиной. Конечно, и Захар в том же положении. Я его не
вижу, однако чувствую, как он ворочается позади меня. Омоновцы кто уже сел в
пассажирские кресла, а кто еще усаживается. В позах сидящих бойцов и в
движениях рассаживающихся сквозит небрежная расслабленность
победителя-легкоатлета после рекордного забега на короткую дистанцию.
Ребятишкам в масках есть чем гордиться. Нас повязали, вывели и ткнули носами
в грязь на круг минут за семь, плюс-минус тридцать секунд. Оперативно
сработали оперативники, ничего не скажешь.
- Пидор, харю опусти! - громко скомандовал кто-то, недоступный моему
глазу.
Пидор - это, безусловно, я, по мнению бравого милиционера. Штаны белые,
волосы длинные, "харя" без прыщей и угрей, как у дружков-омоновцев. Короче,
не такой я мужик, как все, не свойский, выродок, пидор.
- Харю опусти, кому сказано!
Тыкаюсь лбом в замусоренный пол, в висках перестук, во рту тошнота,
мышцы выкрученных рук мелко трясутся. Начинается отходняк. Стресс
перерождается в общее недомогание взбаламученного психикой организма.
Нормальная реакция обычного человеческого естества на нестандартную
ситуацию. Из нас, троих пленников, сейчас, наверное, проще всего Захару. У
Захара, думается мне, самый богатый опыт общения с ментами. Опыт и
привычка - узда и шпоры для нервной системы и прочих систем
жизнедеятельности.

* * *

С полчаса автобус катил по относительно ровной дороге. Омоновцы лениво
переговаривались между собой, травили старые анекдоты и строили планы
относительно сегодняшнего вечера. Я так понял, что большинство бойцов
собираются вечером в ресторане кутить. "Откуда у нашей рабоче-крестьянской
милиции берутся деньги на кабаки?" - успел удивиться я перед тем, как
автобус круто свернул с накатанного пути и запрыгал по колдобинам. Меня
подбросило наверх, швырнуло на бок, едва не перевернуло на спину, свалило
обратно на живот и снова подкинуло кверху. Пытка колдобинами продолжалась
минут пятнадцать. До того как автобус остановился, я дважды очень больно