"Альберт Зарипов. Был жестокий бой" - читать интересную книгу автора

Неподалеку от нас уже наготове к рывку находился бело-зеленый трактор
Беларусь с маленьким бульдозерным ножом спереди и миниатюрным экскаваторным
ковшом сзади. Этот явно гражданский "петушок" тоже дожидался своей очереди
отправиться на войну...
- Может быть окопы рыть?! - предположил я. - Или блиндажи!... Все же
быстрее, чем руками.
- Ну, разве что для этого... - рассеянно произнес командир отряда,
стараясь разглядеть хвост мотострелковой колонны. - Та-ак... Где же их
замыкание?
Но конца и края нашей пехоты все еще не было видать. А поэтому мы
продолжали стоять сбоку. Наша четверка Уралов, конечно же, могла вклиниться
в середину какой-нибудь части, но делать это сейчас было нельзя. В ходе
совершения марша - еще куда ни шло. Ведь там, как говорится, кому как
повезет. Но здесь на Моздокском аэродроме следовало соблюдать порядок. Да и
военный авторегулировщик в полосатом шлеме находился тут не просто так. Он
периодически сверялся с очередностью проезда с подходившими к нему
военнослужащими, неумолимо отсекая отставшие автомобили и пропуская сейчас
только те машины, которые и должны были следовать в данной колонне. Иногда
регулировщик заглядывал в свой список, подсвечивая себе фонариком. Но
гораздо чаще мы слышали его громкий надсадный голос...
Минут через сорок показался долгожданный "хвост" мотострелкового полка,
за которым должна была двигаться наша колонна. Вскоре и мы съехали со
взлетно-посадочной полосы на главную дорогу Моздокского аэродрома. А дальше
мы перемещались с откровенно черепашьей скоростью. Ведь военных автомобилей
и бронетехники было слишком много, а утро только-только началось.
Уже совсем рассвело, когда мы наконец-то подползли на своем Урале к
Контрольно-пропускному пункту аэродрома. За высоко поднятым шлагбаумом
стояло около десятка гражданских. Среди них выделялась стройная девушка в
светлой куртке и с распущенными по плечам длинными волосами. Она молча
плакала и беспомощно оглядывалась по сторонам. Вот она присела и что-то
начала говорить кому-то...
- Ты глянь! Что она делает?
От удивленного возгласа Тарасова я приподнялся на своем месте, чтобы
увидеть полностью все происходящее. Перед плачущей девушкой по залитой
жидкой грязью земле каталась из стороны в сторону пожилая женщина. Которая
дико кричала и выдирала из своей головы волосы. Ее пряди целыми клоками
разлетались по сторонам. Но женщина продолжала их исступленно рвать... И
кататься...
- Боже мой! - сказал я.
Зрелище было ужасающим. Из-за шума двигателей ничего не было слышно, ни
умоляющего голоса беспомощно плачущей девушки, ни отчаянных криков самой
женщины... Но там иногда мелькало искаженное болью лицо... Из грязи торчали
вырванные ею волосы... И от всего этого становилось еще тягостнее.
- Ну, и эти бар-раны! - ругался Тарасов на комендачей, стоявших у входа
в КПП. - Ни хрена сообразить не могут! Увести ее надо и успокоить!... А
то...
Командир нашего отряда замолчал, но все же продолжал смотреть на
бьющуюся в истерике женщину. Девушка с льняными волосами стояла на прежнем
месте и все также лила слезы. Из кузова только-только проехавшего КАМАЗа
несколько пехотинцев что-то прокричали ей, но плачущая девушка лишь мельком