"Альберт Маратович Зарипов. Первомайка (про войну)" - читать интересную книгу автора

утра. Выставить дозоры на валу.
Услыхав распоряжение комбата, я только порадовался тому обстоятельству,
что в нескольких километрах в заснеженной канаве спокойно лежат и дожидаются
нас более десятка суточных рационов сухого пайка. Быстро начинало темнеть, и
я первым делом снарядил за сухпаем рядового-контрактника с одним бойцом.
Сержант-контрактник получил в свое распоряжение полевой бинокль и полез
на вал наблюдать за боевиками. Часть бойцов отправилась за дровами для
костра, кто-то стал охапками собирать камыш, который небольшими островками
рос на поле.
Место для костра моей группы было определено комбатом на дне неглубокой
канавы, которая тянулась вдоль вала на всем его протяжении. В тридцати
метрах правее, на дне этой же канавы, связисты стали готовить место для
костра комбата. Начальник связи сразу же забрал своих связистов из обеих
групп. А пока солдаты-связисты собирали дрова и расчищали снег для костра
высшего комсостава, сам начальник связи разворачивал радиостанцию и готовил
ее к работе.
В тридцати метрах левее моей группы готовилась к ночевке вторая группа.
У нее было самое лучшее место - среди небольшой, в десяток деревьев, рощицы.
Хоть за дровами далеко ходить не надо. А меж деревьев можно было натянуть
навесы из плащ-палаток. Если бы они были, эти плащ-палатки.
Но, кроме оружия, боеприпасов и нескольких радиостанций, у нас ничего
не было. Мы же летели всего на сорок минут.
Пока остальные бойцы занимались сбором топлива, мы - офицеры группы и
двое бойцов - при помощи подручных средств расчищали и утрамбовывали
площадку на дне канавы. Из подручных средств у нас было несколько шомполов и
офицерских ножей, которыми мы пытались расширить откосы канавы. Ведь костер
должен не просто гореть на дне канавы, а греть сидящих вокруг него людей.
Конечно, мы могли бы развести огонь и наверху, но дул сильный холодный ветер
и температура воздуха была минусовая. Поэтому в канаве хоть и было
тесновато, но чуть-чуть теплее.
Вскоре посреди небольшой площадки занялся огнем маленький костер.
Вокруг него были сложены охапки сухого камыша, на которых можно было сидеть
и лежать. Огонек костра горел несильно: ветки и сучья были пропитаны
сыростью, и эта вода , нагреваясь, шипела и пузырилась на торцах веток.
Изредка в огонь подбрасывали сухой камыш, и тогда яркий сноп пламени на
считанные минуты обдавал наши лица и протянутые ладони жаром. Места вокруг
огня хватало не всем; одни сидели у костра и иногда отворачивали от сильного
жара лица, другие стояли за ними, протянув к огню ладони. Стоявшие тоже
иногда отворачивались от огня, но для того, чтобы погреть застывшую спину.
Стоявших было всего несколько человек, и они сразу же занимали место у огня,
если кто-то из сидевших покидал свое место.
Внезапно из темноты вынырнуло двое - это были наши кормильцы.
Контрактник и боец выложили коробки с сухпаем и старший бодрым голосом
доложил, что приказание выполнено, но один сухпай они так и не смогли найти
в такой темноте.
- А как же, - сказал сидевший у костра Стас и принялся подгребать угли,
для того чтобы разогреть на них консервные банки: - Хорошо, что вы хоть эти
сухпайки нашли. Ты хоть крошки вокруг рта смахни. . .
Рядовой контрактной службы недоуменно обтер ладонью свой подбородок, не
понимая, почему смеются остальные солдаты.