"Вячеслав Запольских. Планета имени шестого "Б"" - читать интересную книгу автора

- Ерунда, ничего с ними не случится. Давайте отсчет.
И Маковкин снова откинулся на спинку кресла. Опять засветилось табло.
- Дед, что стряслось? - встревожено спросил Маковка. - Яна и меня
хотели высадить?
- Хотели. Ну-ка, закрой рот, а то подавишься.
...3, 2, 1...
Кресло опрокинулось назад, и я вдавился в сиденье, как палец в бисквит.
Только коленки и нос торчали. Ясно, почему Маковкин велел Женьке закрыть
рот. Кресла космоскафа спасали нас таким образом от перегрузок.
Космоскаф стремительно несся прочь от Земли, туда, где нас ждал
"Гамаюн". Корабли такого класса строили прямо на орбите.
Вдавленный в кресло, я размышлял о странном диалоге Маковкина и
диспетчера. О планете Нулиарде я раньше не слыхал. Кого там не устерегли,
тоже непонятно. Не то какого-то злодея, не то стихийный катаклизм, а может
быть, просто солнце сбежало из их планетной системы, всякое бывает. Но то,
что в последний момент нас с Женькой собирались высадить, говорило об одном:
рейс "Гамаюна" будет опасным, и мы сможем вернуться не только с нашивками,
но и с медалями. Вон у Шерифа ими вся грудь обвешана. Наверное, Шериф -
единственный в мире робот, имеющий ордена. И это все Лев Ильич: если его
награждают за проявленную доблесть, то он и за любимца хлопочет.
Кажется, космоскаф тормозит. Кресла возвратились в прежнее положение, и
мы вынырнули из "бисквита".
- Прибыли! - объявил Шериф. - Сейчас открою люк.
Он ушел, послышалось шуршанье, голоса: "А, это ты, привет!" - "Салют!
Ну, как тут, не скучно было?"
- С кем это Шериф разговаривает? - поинтересовался я у Льва Ильича.
Это тоже робот. Гулливер. Пятый член команды. Я его взял напрокат в
столовой высшего космонавигационного училища. Уж больно хороший кулинар.
Наверное, пока он дежурил на "Гамаюне", успел до нашего прибытия приготовить
что-нибудь вкусненькое. Ну, нам пора знакомиться с кораблем.
Мы покинули космоскаф и вышли в фойе "Гамаюна". Именно фойе - огромное,
с зеркалами и картинами на стенах.
"Добро пожаловать на "Гамаюн!" - было выведено шоколадным кремом на
фасаде пышного торта, который преподнес нам робот Гулливер. То была
многослойная композиция, куда входили персиковые ломтики, запеченные со
сгущенным молоком, орехи с черешневой мякотью вафли и безе. Торт истекал
соками и розовой глазурью: Гулливер полил его сверху сиропом из цветков
лотоса.
Выглядел этот робот странновато. Голова смахивала на глобус, усеянный
множеством лунок и отверстий. В них были вставлены объективчики, которые
могли проецировать на потолок виз звездного неба. В космонавигацинном
училище, как объяснил Лев Ильич, Гулливер числился планетарием. А стряпня -
это уже в свободное от основной работы время. Хобби.
Руки робота были гибкие, как щупальца, с множеством мелких пальчиков.
Видно было, что это робот-интеллигент. Не то, что Шериф - свой в доску, без
претензий.
Началась дегустация.
- Попробовали бы вы съесть этот торт в условиях невесомости, - заметил
Лев Ильич. - Все отсеки "Гамаюна" заполнились бы бисквитным крошевом и
сладкими слюнками. На древних кораблях, кстати, не было искусственной