"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

Позавчера тетка Миколы была в Грушке.
- Тут сидишь, так думаешь - все тихо. А там только на те решетки
поглядишь да послушаешь, как кричат! В полиции хоть по-украински кричат. А
там в жандармерии немец по-еврейски гергоче. Страх берет. В полиции подошла
к дежурному. Там все по-новому теперь. Строго. Забор вокруг.
- Тут у вас с Вильховой два человека.
Совестливый какой-то дежурный.
- Есть. Что вам, передачу?
- Передачу, да увидеть бы сына хотела. Бондарчука.
- Нет, тетка, увидеть нельзя. Никак нельзя.
- Да хоть бы узнатъ, что с ним. Допрашивали их?
- Нет, не допрашивали. Тут еще до них человек двадцать надо
допрашивать.
- А по сколько ж в день допрашивают? Скоро их?
- Ну, три-четыре допроса роблять.
Около была женщина. Жена какого-то старосты. Рассказала: "Приехал
немец. Приказав щось чоловику. А вин не зробив. На другой день арестовали -
ничего не знаю, де вин..."
Выскочил заместитель начальника (новый, из эвакуированных. Прямо
сумасшедший какой-то).
- Что тут за люди? Почему здесь?
Дежурного свистнул по шее.
Старостиха упала в ноги.
- Дытынько! Паночек родимый, скажи, де мин чоловик?
- Встать. - Носком в плечи. - Встать!
Марфе:
- Вы зачем?
- Та передачу.
- За забор! Нечего здесь делать! За забор!
Ушла. Ну, думаю: "Все равно мне надо его увидеть..." Обошла вокруг, где
уборные. Вижу - Миша выскочил. Потом Коля. Хоть полицаи кричали, он в ответ:
"Ну чего кричишь? Разве вы не из таких людей, как и я".
- Тетя! Узнайте, за что нас держат. Нам никто не говорит.
Покрутилась, пыталась узнать. Ничего не вышло. Опять тем путем. Полицаю
на призьбе:
- Та тут сын. Я ему передачу принесла. Хай торбины выдасть. (Що я ему
ще буду говорить?)
Вышел... А полицай рядом стоит. Боится, может, чтоб оружия не передала.
В корзине тоже все перевернули.
К жандармерии. Слышит - немец кричит у дежурного:
- "Мне бы Фрая, от сестры его жены передать дюже треба".
- Не можно зараз. Допрос идет. Троих партизан спиймали.
Заключение:
- Два месяца назад с ними говорить можно было. А теперь бешеные все,
будто их собаки покусали.

* * *

В Умани с площади "добровольцы" угнали несколько немецких машин с
оружием и снаряжением. Говорят, ушли в партизаны.