"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

мокрые по пояс, женщины - удирали от полицаев через речку. Колодяне, завидев
своих, бежали навстречу:
- Ну как, ловят?
Если слышали, что тихо, утром либо вечером пробирались к хатам.
Покормить скотину, захватить еду. Шутили:
- Если б полицаи знали, что мы все утром домой идем!
Иногда группа девчат посылала вперед разведчика.
30 апреля 1943 г.
Календарь весны таков. Вчера начали расцветать вишни. Вчера же в первый
раз куковала кукушка. Пять дней назад появились ласточки-касатки. Почти все
закончили посадку на огородах. Особенно много в этом году сеяли конопли - на
штаны и рубахи.
Очередь с Германией дошла до нашего села. Причем делается здесь куда
организованнее, беспощаднее и куда больше похоже на начало постепенной
эвакуации.
Больше всего спрашивали:
- Куда же столько людей? Плотину они ими выкладывают, что ли?
Скоро стало известно, что в список включат триста пятьдесят человек.
Из многих семей попадало по двое. Были и замужние, и уже с детьми.
Старики комментировали:
- Нет, не собираются они тут задерживаться. На этих же колхоз держится.
В конторе появился список - семьдесят пять человек из колхоза. Сообщено
было, что протесты и поправки принимаются в этот день в управе до двенадцати
часов. Потом описки идут на утверждение в район.
Молодежь бегала посмотреть. Сообщали друг другу:
"И ты записана!"
Не обошлось без курьезов. Одна женщина 13-го года рождения попала в
23-й. Несколько с 20-го попали в 25-й. На протесты последних бухгалтер
махнул рукой:
- Не все равно. Ведь еще будут брать!
На поле молодежи не стало.
Хлопцы ходили кучками празднично одетые (не пропадать же лучшему
платью!).
Искали горилки.
На "Затишок" снова приезжали партизаны. И, якобы, на вопрос: "Какая
ваша цель?" сказали: "Будет второй Сталинград на всю Украину".

* * *

1 Мая к Луке Бажатарнику заехал чех, что работал переводчиком на
Уманском заводе. Рассказывают, что он был при польской фирме, которая
строила подземные ангары. Работу забраковали. Переводчика побили и уволили.
Может быть, потому он, подвыпив, стал красным. Обычно он бывал только
чуть розоватым.
- Гитлер уже плачет: мне, мол, войну навязали, - я воевать не хотел.
Ну, может, Россию ему и навязали.
И подвыпив порядочно:
- Давайте выпьем, чтоб на тот год Первый май встречать совсем
по-другому!
Сидит маленький, седенький в вязаном жилете. Черт его знает, что он