"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

О националистах:
- Нам немцы говорят: поймай одного националиста, это важнее, чем десять
большевиков. Кто ж ловить будет? Полицаи почти все националисты.
2 сентября 1942 г.
В квартиру соседа, рядового полицая, старший колодистский полицай пан
Рыбак принес здоровенный портрет фюрера:
- Нате, повесьте где-нибудь эту здоровую б...

* * *

Кочевал сегодня на баштане. Было ясно и - впервые после многих недель
жары да засухи - холодно. Млечный Путь, когда вызвездило, лежал прямо с
севера на юг. Когда я задремал и проснулся, он повернул по движению часовой
стрелки.
Медведица с каждым часом все ниже опускала хвост, словно хотела
черпнуть из звездного мира ковшом.
Сначала на западе было чуть желто. И можно было видеть среди узорчатых
плетней голую землю, тяжелые огромные арбузы.
Откуда-то с песней шли девчата. То в одном конце, то в другом стукотали
телеги.
Потом не стало огней. Арбуз уже нельзя было отличить от земли. Ветерок
из северо-восточного стал северозападным. Пришлось повернуться на правый
бок. Еще долго в темноте стучали телеги. Может, вывозили на станцию хлеб.
Наконец я остался лицом к лицу со звездным небом. Земли почти не было
видно.
Думал о новом стиле в литературе. Как теперь надо описывать все вокруг.
Прежде, когда вставала на ноги русская классика, тем биноклем, через который
писатель смотрел на мир, той мембраной, в которую он посылал свой голос, был
обеспеченный в основном человек, который сам не делал вещей, какими
пользовался, не сеял хлеба, который ел. Он не знал технологии вещей и
явлений. Он смотрел на их внешний облик, как дачник-отдыхатель. И литература
глядела на мир этими глазами созерцающего туриста.
Так рождалось туристское, чисто пейзажное описание закатов. Только с
учетом красок, какие бы потребовались живописцу для передачи на полотне.
Увидишь при этом ясно: человек, у которого свободного времени хоть пруд
пруди, сидит на террасе часами и лениво-мечтательно созерцает заходящее
солнце. Крестьянин смотрит на запад: и оттенок его, багровый или желтый, и
тучи около - для него это не просто живописаная панорама, а признаки, по
которым он старается предугадать погоду. Горожанин между прочим бросает
быстрый взгляд на садящееся меж домов солнце и сердито: "Черт возьми, уже
темно - трудно работать".
Сколько написано по-всякому о звездном небе: и "полог ночи", и
"покрывало", и "звездный шлейф" и "бриллианты" и "алмазы" - и почти нет в
классике знания неба...
Во всяком случае, по описанию не видно, что автор может отличить
Большую Медведицу от Ориона. Герои тоже не отличают.
Но ночью для крестьянина небо - замена часов. Для охотника, рыбака, для
кочевого казаха - указатель и времени и направления. Для летчика и моряка -
указатель пути.
Для астронома - великое пространство, населенное изученными и