"Г.Г.Замысловский. Саратовское дело 1853 г.(Умученные от жидов) " - читать интересную книгу автора

местах за прежние годы, до того, как случайно и неожиданно были найдены
трупы Шерстобитова и Маслова; большие денежные средства, которыми, видимо,
евреи не стеснялись; вся постановка дела "на широкую ногу", породившая
"повсеместные слухи, что саратовское начальство взяло деньги от жидов";
изумительный образ действий "градской" саратовской полиции, послуживший
предметом особого расследования; чрезвычайная дерзость и наглость, до
которых дошли убийцы - все это, весь, так сказать, "масштаб" - ясно
свидетельствовал, что преступления, совершаемые в Саратове, нужны были не
для одних только саратовских жидов - немногочисленных и небогатых, что
корни, нити злодеяний раскинулись шире и глубже.
Однако, разумеется, эти общие, так сказать "априорные" соображения,
надлежит, с точки зрения судебных доказательств признать неустановленными, а
потому перейдем все к тем же отдельным уликам, разбором которых мы
занимались до сих пор, и посмотрим, какой материал дают они для выяснения
того, что творилось вне Саратова, но в связи с Саратовом.
На очень большие денежные суммы, полученные Янкелем Юшкевичером из
какого-то неизвестного источника - есть в деле прямые указания.
Далее, собранные сведения о какой-то странной переписке и таинственных
посылках, предназначавшихся на Волынь, "любовичскому ходоку Таупкину, для
передачи любовичскому раввину".
В показании своем о тех лицах, которые были на квартире Юшкевичера
перед обрезанием Шерстобитова, Богданов указал, между прочим, на еврея в
халате и высокой грузинской шапке.
Следствием было установлено, что в это время в Саратов, действительно,
приезжали на короткое время дна еврея с Кавказа и виделись с Юшкевичером.
У евреев этих - Ильягу-Назар-оглы и Бениля-Евда-оглы - были
произведены на Кавказе обыски, причем, в числе религиозных книг, оказавшихся
у Бениля, обратило внимание редкое в России и не имевшее цензурного
пропуска, изданное в Антверпене иудейское сочинение: "Чин устного предания о
пасхе", где, в числе гравюр, изображен фараон, ищущий кровью еврейских детей
получить исцеление от проказы.
Таково, впрочем, еврейское объяснение гравюры. А изображает она голого
человека в венце, простирающего руку на кровь, текущую из закалываемого
перед ним младенца.
Гораздо более определенные сведения о внесаратовских сношениях
Юшкевичера удалось почерпнуть из показании некоей Марии Ивановны, по отцу
Безверховой, по мужу Слюняевой.
Она, несомненно, принадлежала к числу таких же людей "со дна", как и
Богданов, и Локотков - такая же бездомная бродяга, как и последний.
Показание ее настолько характерно, что надлежит привести его подробно.
Начинается оно с событий, происшедших года за три до убийства Шерстобитова и
Маслова.
Выданная в очень молодом возрасте замуж и весьма быстро убежавшая от
мужа, крестьянина Пензенской губернии, Слюняева начала "шататься по разным
селеньям" и, таким образом, добралась до Тамбова. В этом городе, выйдя на
базар, она встретила какого-то плотника, который искал нанять женщину в
стряпухи. Сойдясь с ним в цене, она в тот же день отправилась в местечко
Ляды, на винокуренный завод Чичерина, в артель работавших на заводе
плотников.
Отсюда сманил ее к себе в услужение живший при заводе князя Гагарина