"Войтех Замаровский. Их величества пирамиды" - читать интересную книгу автора

непостижимое!" Очевидно, все эти посетители довольствовались осмотром
пирамид Гизе и - самое большее - обошли вокруг них. Первый европеец нового
времени, о котором мы знаем, что он побывал и внутри пирамиды, был Пьер
Белой, профессор Сорбонны, более известный под именем Белло-ний. "Самая
большая из этих трех пирамид сохранилась хуже других,- пишет он в
"репортаже" из ее внутренних помещений в 1553 году.- Пройдя значительное
расстояние по наклонному коридору, я добрался до шахты, по поводу которой
Плиний утверждает, что она имеет глубину в восемьдесят шесть локтей и ведет
к Нилу; ныне она почти доверху засыпана камнями и щебнем". Затем он прошел
"ходом по правую руку" в "камеру, расположенную в самом центре пирамиды",
где его испугало хлопанье крыльев больших летучих мышей. "Она имеет шесть
шагов в длину и четыре в ширину, облицована полированным камнем; здесь
находится большая гробница длиной в двенадцать стоп и шириной в шесть стоп,
сделанная из черного мрамора, и, как говорят, в ней был похоронен древний
повелитель". (Тут Белой поддался обманчивому впечатлению, которому поддаются
и многие сегодняшние посетители пирамид при взгляде на матовый
серо-коричневый саркофаг: он сделан не из мрамора, а из гранита.) В пирамиду
Хафра он не попал: "Она не имеет входа и для человека недоступна; ее вершина
кончается острием, и, как говорят, она была покрыта мрамором и тоже служила
гробницей". При осмотре пирамиды Менкаура он упомянул об истории с Родопис и
от себя заметил: "Эта постройка прекрасно сохранилась, будто ее только что
завершили".

Таким образом, в середине XVI века благодаря Бело-ну, или Беллонию, мы
снова оказались на том же уровне знаний о пирамидах, что и за полтора
тысячелетия до этого, во времена Плиния; что же касается сведений об их
размерах, то мы вернулись вспять к самому Геродоту, ибо его сообщений никто
не проверял. Новыми были лишь сведения о внешнем виде пирамид, которые
подтверждали то, что видел еще д'Англюр: пирамиды постепенно теряли свое
"шелковое" одеяние, но никто их вместо него не "покрывал рогожами". Их
постигла та же участь, что и весь Мемфис, первую столицу Древнего Египта.
Когда в 640 году Амр Ибн-аль-Ас заложил свою новую столицу - Фустат, а
полководец династии Фатимидов Джаухар на пепелище этого города основал в 969
году Каир, их строители нуждались в материале для дворцов, казарм, мечетей,
жилых домов и оборонительных сооружений. В новый главный город первым делом
перекочевывали обломки старого; когда же они оказались исчерпаны, очередь
дошла до "холмов фараонов". Облицовке пирамид Гизе была предоставлена особая
честь - ею в XIV веке украсили медресе султана Хасана под цитаделью. И ныне
даже ночью можно распознать эту облицовку среди других камней: в свете тысяч
ламп, свисающих длинными гирляндами, она блестит, как при полуденном солнце.

Не много нового мы узнали и от следующих посетителей пирамид, но их
сведения были довольно интересны. В 1581 году пирамиды посетил Жан Палерн,
посланник французского короля Генриха III. Вход в самую большую пирамиду
показался ему "маловат", а количество летучих мышей в ее коридорах,
наоборот, "великовато"; неустанно кружась, они гасили факелы проводников,
так что "в этой загробной тьме ничего не стоило провалиться в одну из
бесчисленных шахт или в какой-либо из наклонных коридоров". Больше всего
Палерна восхитил саркофаг: когда он в этот саркофаг постучал, "раздался
звук, подобный колоколу", это было открытием, которым драгоманы пользуются