"Леонид Залата. Волчьи ягоды " - читать интересную книгу автора

райотдела переходил на "вы", это означало, что он сдерживает себя, чтобы не
вспыхнуть. Крика Журавко не любил.
- Пусть соседи ломают голову, - продолжал тем временем полковник так же
тихо, почти шепотом, словно соглашаясь. - Удобная позиция. А если концы
все-таки у нас, можно сказать, под носом? Кажется, была какая-то версия о
трикотажной фабрике?
- Не версия, так... Некоторые предположения, - сказал Гафуров, виновато
глядя в глаза разгневанного Журавко. - Только и всего. Наблюдение, которое
мы установили, пока ничего не дало.
- Вот-вот, "некоторые", "пока"... Прекрасная терминология для людей
нашей с вами профессии. Люди Панина жалуются, что вы мешаете им расследовать
обстоятельства смерти Сосновской.
- Я просил их не крутиться на фабрике. Если в моих предположениях есть
какой-то смысл, это могло бы помешать.
- Вам. А им?.. Вот что, товарищ майор, вы там поищите общий язык. Это
одно. А второе... - Начальник райотдела выпрямился и посмотрел на Гафурова
сверху вниз. - Вам поручено заниматься поисками Горлача или как там его. И
никто этого приказа не отменял.
- Разрешите идти, товарищ полковник?
Журавко, который, несмотря на духоту, почему-то был в фуражке, наконец
снял ее. На лбу, как рубец, розовела полоска.
- Зинаиду забрал? Как она?.. Привет ей от меня.


Прошло два дня. Гафуров с утра до вечера находился на заводе
"Стройматериалы" и так и не сумел встретиться с Паниным. Зато на этом
предприятии расследование приближалось к концу. Основным расхитителем здесь
был начальник отдела сбыта. Майор даже чувствовал некоторое удовольствие,
наблюдая, как его лицо, при первом знакомстве высокомерное,
пренебрежительное, в ходе следствия постепенно теряло спесь. На смену
властному тону пришел льстивый, а в глазах меж тяжелых век нет-нет да и
мелькал откровенный страх. Подобных людишек Гафуров ненавидел и называл
"пиявками на теле общества".
Когда-то давно, занимаясь своим первым делом, Гафуров дал себе слово: в
тот день, когда его сердце не почувствует гнева, ненависти или презрения к
расхитителям социалистической собственности, он немедленно подает в
отставку. Это, однако, не мешало ему быть объективным, и он настойчиво учил
своих подчиненных отличать "большую рыбу от мелкой". "В хищной стае, -
говорил Гафуров, - всегда есть вожак. По известным причинам он никогда не
афиширует собственной персоны. Наша задача - отыскать его".
...Много может вспомнить человек за короткое время, пока поднимается по
лестнице на третий этаж. Гафуров открыл обитые вытертым дерматином двери
панинского кабинета: в кабинете не было никого. Гибкая фигура капитана
возникла перед ним неизвестно откуда, может, из дверей напротив по коридору.
Гафуров знал эту профессиональную привычку Панина - ходить быстро и
бесшумно, но каждый раз ворчал: "Рецидивистов своих пугай!"
Панин приветствовал Гафурова нетерпеливым жестом. Помня разговор с
Журавко, майор приготовился выслушать недовольство тем "вето", которое он
наложил на трикотажную фабрику, однако Панин был настроен миролюбиво или,
может, не располагал временем для спора.