"Виталий Закруткин. Матерь Человеческая [H]" - читать интересную книгу автора

- Когда немцы бомбили наш поезд, было так страшно, - сказала Наташа.
- Они налетели утром, мы все еще спали. Вскочили от взрывов, а вагоны
уже горят и опрокидываются под насыпь. В нашем вагоне была
воспитательница Евгения Васильевна, хорошая такая, старенькая женщина...
Она всегда в черном платье ходила и очки носила, потому что плохо
видела... Мы, когда выскочили из вагона, видим: под насыпью Евгения
Васильевна мертвая лежит, голова у нее оторвана, и кровь течет...
- А оторванная голова в траве... и очки на закрытых глазах...
Отвернувшись к стене, Галя заплакала.
- Не плачь, деточка, - сказала Мария. - Не плачь и ничего не бойся.
Теперь все будет хорошо... У меня вот тоже сыночек был, Васенька...
такой примерно, как вы... так немцы его повесили...
Мария тоже заплакала. Теперь Галя стала ее утешать:
- Не плачьте, тетенька, не надо. Вы же сами сказали, что теперь все
будет хорошо.
Помолчав, Галя закончила горестный свой рассказ:
- Когда немцы разбомбили наш поезд, все дети разбежались, кто куда.
Всего нас в поезде было сто шестьдесят. Кого убили, кто сгорел и куда
девались остальные, мы не знаем... Мы долго шли степью, лесами. Ночевали
где-нибудь в кустах или в копнах, чтоб немцы нас не нашли. Иногда
заходили в деревни, и женщины плакали и давали нам хлеба, сала, яичек.
Женщины в двух деревнях хотели нас оставить у себя, разобрать по домам,
но мы один раз увидели живых немцев, они были все пьяные, в трусиках, в
грязных рубашках с подвернутыми рукавами. Они стреляли из автоматов в
людей, в собак, в кошек... Мы испугались и, когда стемнело, опять ушли в
степь... Шли долго, много дней, и очень хотели нить. Один раз нашли
пустые консервные банки, подвязали к ним проволоку. Получились ведрышки.
Когда приходили к пруду или к речке, набирали в них воду и несли с
собой...
- А что ж вы, бедняжки, ели? - спросила Мария.
- Ели что придется. Картошку копали и грызли сырую, потому что спичек
у нас не было и мы не могли развести костер. Семечки подсолнухов ели,
разную травку и листья жевали. Нашли брошенный людьми сад, яблок с собой
набрали.
- Ну, а те три девочки и восемь мальчиков, - спросила Мария, - они
что? С голоду умерли?
- Да, - спокойно сказала Галя, - с голоду. Сначала у них началось
расстройство желудка, они одной водой ходили, потом совсем ослабели и
умерли за два дня. Мы их закопали, крестики из веточек на их могилах
поделали, поплакали и пошли дальше...
Мария погладила темные волосы девочки, прижалась щекой к ее щеке.
- Спи, деточка, - сказала она тихо, - больше этого ничего не будет.
Дождемся наших, и все будет хорошо...
Так семь маленьких странников, сирот из ленинградского детского дома,
остались жить с Марией в ее теплом погребе. Вот Марии и пригодилось
тряпье, которое она собрала в окопах, постирала и сложила про запас.
Несколько дней она возилась, обшивая полураздетых детей: пошила им
платьишки, тапочки и шапочки из плотного шинельного сукна, раскроила и
порезала полинявшие солдатские гимнастерки на портяночки, одела всех
потеплее.