"А.Закгейм. Соперник времени" - читать интересную книгу автора

секции математики, особенно второй доклад - "О раскраске ребер графа"
[примечание для читателей, не искушенных в математике: вряд ли хоть один
фантаст способен тягаться с математиками в буйстве фантазии; поэтому
названия и цитаты по математике я просто у них воровал; в частности,
название этого доклада украдено у Шеннона; отрывок об l-идеалах взят из
"Докладов Академии наук СССР"; разумеется, авторы цитат не подозревают, в
каком контексте приведены их слова; по этому поводу приношу им глубокие
извинения]. Но уже прозвенел колокольчик председателя, знаменитый
колокольчик, сделанный из обломка Тунгусского метеорита. Заседание
началось.
Все заседание было посвящено единственному вопросу. Два месяца назад
старейшая космическая радиостанция Джодрелл Бэнк приняла сигналы из района
галактики Месье286. Расшифровка сигналов показала, что они посланы
разумными существами, которые, мечтая установить связь с братьями по
разуму, передали сводку основных законов природы и физических констант. И
вот при расшифровке все дешифровочные машины единодушно получили для
скорости света значение 323487 км/сек вместо общепринятого на Земле
значения 299776 км/сек. Что это? Поразительная ошибка наших далеких
коллег? Или в этой отдаленнейшей части вселенной, отделенной от нас
бездной в 130 миллиардов световых лет, действуют иные законы природы?.. От
этих мыслей захватывало дух. Не удивительно, что после доклада профессора
Райграса развернулись бурные прения. Высказывались самые смелые, самые
остроумные, самые тонкие, самые... словом, все "самые" гипотезы, какие
только могли возникнуть в головах трех с лишним тысяч выдающихся ученых.
У меня никаких гипотез не возникло. Я был просто ошеломлен. Из всех
высказываний мне больше всего понравилась теория профессора Беспамятнова.
По его мнению, было передано такое же значение скорости света, какое
известно и нам, но по дороге эта величина просто растянулась из-за
красного смещения, которое, как известно, увеличивает длину волн любых
сигналов, приходящих "оттуда". По-моему, это было самое простое
объяснение, но большинство выступавших сочло его недостаточно радикальным.
Наконец стало ясно, что прения зашли в тупик. Слегка утомленный
(все-таки годы дают себя знать, сто восемнадцать лет - это не
восемьдесят), я вышел из зала и заглянул в Малую аудиторию, где заседала
секция математики. На кафедре стояла миловидная девушка, очевидно только
что начавшая доклад. Она говорила:
- Изучаются некоторые свойства архимедовых К-линеалов, в которых всякий
l-идеал погружается в максимальный. Архимедов К-линеал мы будем называть
К-линеалом с достаточным множеством l-идеалов, если всякий его l-идеал
можно погрузить в максимальный. Ясно, что подобное определение можно дать
и для произвольной l-группы.
Мне это не показалось таким уж ясным. Попытавшись представить себе, как
это выглядит, когда идеал погружается в максимальный, я отвлекся, потерял
нить доклада и, раздосадованный, решил, что с меня хватит. Полечу домой и
немного отдохну. Но судьба приготовила мне неожиданную встречу.


На улице моросил унылый нескончаемый дождик. В тумане был виден лишь
маленький кусок зеленой Алайской долины и ярко-красный берег, в который
билась такая же красная, мутная вода Кызыл-Су. Внезапно из какой-то ниши в